Наслаждение
Шрифт:
– Даже так?
– хмурюсь я еще больше.
Не знаю, как все это воспринимать, как на это реагировать. Жизнь моих друзей - не моя жизнь, но переживаю как за себя и все равно расцениваю их поведение как предательское по отношение к своему народу. Не знаю… Разве можно так вот брать и резко менять флаги, под которыми сражаешься? В одно мгновение оставлять своих товарищей?
– Паааап, ну пойдем, ну пожалуйста!
– снова канючит Кайн.
– Ты просто обязан это увидеть!
– Он от меня просто так не отстанет, - Рон виновато разводит руками, мол,
– Пойду гляну, что этот сорванец там задумал. Надеюсь, он не перекрасил мой рабочий стол в розовый цвет.
Смотрю, как Рон скрывается с сыном за дверью одноэтажного домика рядом, и не сразу слышу, что ко мне обращается Норк.
– Что, прости?
– Я говорю, когда покинешь это поместье, лучше не говори Максу о том, что мы тут, живые и здоровые. Не думаю, что он с радостью воспримет эту новость, или хотя бы так же нейтрально, как ты. Скорее всего будет рвать и метать и попробует нас “вызволить из плена”, будет бойня, много наших может пострадать. Нечего ему сюда соваться.
– А… Да… Конечно, - рассеянно киваю я, но сама думаю не о Максе.
Когда покину это поместье… Покину ли?
Глава 18. Осколок настоящего
Смотрю в одну точку, всерьез задумываюсь о том, что будет, когда я вернусь в заграничье. А что случится, если не вернусь?
Ладно родители, они-то без меня справятся, благо им скрываться ни от кого больше не нужно будет, а со здоровьем отца проблемы разрешились. А вот я… А что я? Кем я буду на самом деле, если вернусь в пограничье? Кто я, если останусь тут? Просто очередная подопытная? Игрушка безумного императора? Или?..
– О чем грустишь, красавица?
– треплет меня по плечу вернувшийся Рон.
– Обо всем сразу. Когда я открывала дверь в этот павильон, не ожидала вас тут увидеть, и теперь на меня свалилось слишком много информации… Переварить бы ее.
– В каком смысле - ты дверь сюда открывала?
– хмурится Норк.
– В прямом. Сняла защитные блоки и прошла. Кажется, Ставинский откровенно развлекался и брал меня на слабо, смогу ли я снять столь сложную защиту.
– Но как? Как ты это сделала? Как дверь открыла?
– Ручками,- ухмыляюсь я, помахивая руками перед собой.
– Вот этими самыми. А ты, собственно, чему так удивляешься?
– Но огневик не может сюда войти сам, Ариш, - серьезно говорит Норк.
– И выйти не может. Иначе мы бы все ходили по замку, а кто-то может и сбежал бы, кто-нибудь из тех, кто еще не определился, хочет ли он остаться. Но дверь запечатана так, что ее может открыть только маг какой-то определенной стихии. Мы тут даже не знаем, какой именно, но точно не огненной. Каждый, кто живет тут, пробовал открыть входную дверь павильона, но ни у кого еще не получилось. На двери висит блок, не дающий снять его огневикам.
– Наверное, Ставинский просто снял основное блокирующее заклинание перед тем, как впустить Аришу внутрь, а она не заметила
– С него станется так поизголяться.
– Да… Наверное, не заметила, - шепчу я, а у самой руки дрожат.
На самом деле я вовсе не думаю, что чего-то не заметила. Да и вспомнилась подозрительная победная усмешка Эдгара, когда я сама открыла портал. Будто он знает что-то, чего не знаю я. И если сюда в самом деле не может просто взять и войти огневик, то… Почему я смогла пройти?
– Здесь есть кое-что, что тебя заинтересует, - говорит Рон, выбираясь из беседки.
– Давай пройдёмся, тут рядом. Ты должна это увидеть.
Заинтригованная, торопливо сбегаю по деревянным ступенькам, кидаю короткий взгляд на Эдгара. Будет меня сопровождать или даст спокойно отойти с огневиками?
Но Эдгар не обращает на меня внимания, он увлеченно спорит о чем-то с лекарем, и ему сейчас явно не до меня.
– Слушай, - негромко говорит Норк, поспевая за мной по выложенной булыжником улочке.
– Ставинский, конечно, тот еще гад, но человеческое тепло в нем есть, никуда не исчезло. Но погребено под завалами хрен знает чего, мне неизвестного. Может, ты еще сделаешь из него нормального человека, а? Я бы на твоем месте попробовал.
Я аж спотыкаюсь от услышанного и чуть не падаю на землю. Норк вовремя подхватывает меня под руку, но тему дальше не развивает, только улыбается загадочно. А я… не знаю, что сказать. Чувствую себя растерянной и окончательно потерявшейся в собственных эмоциях, мыслях.
Мы подходим к площади, оборудованной под мастерскую. Не рассматриваю, что именно тут изготавливают, потому что у меня перехватывает дыхание ровно в тот момент, когда я вижу среди увлечённых делом мастеров до боли знакомого человека. Короткие черные волосы, круглое лицо, светло-карие глаза и очаровательные ямочки на щеках…
– Николас!
– ахаю я.
– О Вилмах всемогущий, это действительно мой брат, или?..
– Это действительно он, - кивает Рон и зачем-то удерживает меня на месте, хотя я рвусь к брату.
– Ариш, погоди… Я не думаю, что нам стоит к нему подходить, сначала послушай меня…
– Что за чушь ты несешь? Это же брат! Это мой брат!
– фыркаю я и все же вырываюсь из рук Рона.
Бегу к братишке, к дорогому моему сердцу человечку, готовая рыдать от счастья. О Вилмах, он тут! Мой брат тут! Он жив! Сколько месяцев мы его искали, с ума сойти! Макс был совершенно прав, мой брат тут, я нашла его! А значит, теперь точно все будет хорошо.
Я смеюсь от переполняющих меня эмоций, чуть не сбиваю с ног пожилую женщину и переворачиваю стол с инструментами, пока мчусь к брату. Кидаюсь ему на шею, всхлипывая и приговаривая:
– Николас! Николас, это ты! Я глазам своим не верю! Вилмах, я так счастлива!..
Но он не обнимает меня. Не торопится радоваться встрече, не стремится закидать вопросами. Николас осторожно расцепляет мои руки, пытается отодвинуть меня от себя. Говорит весело:
– Я, право, не знаю, чем заслужил такие горячие обнимашки…