Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
– А мне-то что с того?
– Калами пожал плечами.
– Мое дело маленькое передать письмо и всего делов.
По пронзительному взгляду собеседника Калами видел, что ему страсть как хочется узнать, что это за письмо. Но, видимо, даже его наглость была не безгранична.
Он указал трубкой на широкую улицу, что уходила прямо в глубь материка.
– Вот это - Риттенхаус. Пойдешь по ней до Второй улицы. Там найдешь аптеку. Ее квартира - прямо над ней. Там такой знак висит, с рукой, не пропустишь.
– Надеешься, что там повезет больше?
– сострил длинношеий, и вся компания
Калами ухмыльнулся, давая понять, что оценил шутку, и ушел, предоставив своим новоявленным знакомцам и дальше развлекаться догадками и сплетнями.
Если не считать того, что Вторая улица оказалась третьей по счету, у Калами не возникло особых проблем с поиском нужного дома. Аптека была знакома как Сэмюэлю Хансену, так и Дэну Форсайту. Калами не смог прочесть надпись на неимоверно прозрачных окнах, но с помощью чужой памяти он узнал две бутылки - одну с красной жидкостью, другую с зеленой, - что были выставлены на обозрение среди чудесного строя склянок и бутылок из цветного, прозрачного и граненого стекла. Калами не мог оторвать от витрины зачарованного взгляда. Никогда в жизни он не видел столько стекла! Только императорский дворец по большим праздникам украшали цветным стеклом, но этим украшениям было уже не меньше ста лет.
Калами украдкой взглянул вверх и увидел в одном из окон второго этажа большой белый плакат с изображением ладони - так детально прорисованной, словно это была мореходная карта. Это, очевидно, и был тот самый знак, который, если верить человеку с трубкой, нельзя было не заметить.
Калами запомнил расположение окна, после чего отыскал узкую дверь с маленьким окошечком, сквозь которое виднелась скособоченная деревянная лестница. Калами вошел внутрь и поднялся в обшитый панелями холл с единственной узкой полоской истертого ковра на полу.
Как того требовали местные обычаи, Калами снял позаимствованную у Сэмюэля кепку и постучал в облупленную дверь, первую по левой стороне.
– Войдите, - послышался женский голос.
Зажав головной убор под мышкой, Калами повиновался.
Открывшаяся его взгляду комната разительно отличалась от обстановки в жилище Бриджит. В доме на острове соображения практичности преобладали над стремлением к комфорту, и потому жизнь Бриджит проходила среди простых крашеных стен. Здесь же все было буквально забито всевозможными подушечками, коврами и тяжелой мебелью. На массивных полках бесконечными рядами выстроились статуэтки и безделушки, а также множество предметов, которые Калами не смог опознать даже при помощи чужой памяти. Стены были увешаны подробными схемами различных форм рук, голов и глаз. Между ними помещалось несколько черно-белых портретов. Изображенные на них люди куда-то напряженно вглядывались, все они казались мрачными и удивленными. Видно, нарисовавший эти картины художник был не слишком-то жизнерадостным человеком.
Среди этого разнообразия вещей Калами не сразу заметил хозяйку квартиры. Она восседала за покрытым гобеленовой скатертью столом, на котором под складками длинного красного кружева, покоился какой-то круглый предмет. В женщине легко угадывалось сходство с Бриджит. И хотя Калами не мог определить, какого она роста, он заметил, что у нее, как и у Бриджит, крепкие кости, большие
– Доброе утро, мэм.
– Приветствие в лучших традициях Дэна Форсайта. Я...
Грэйс Лофтфилд не дала ему договорить:
– Я знаю, кто вы.
– Голос ее был хриплым от бешенства.
– Да?
– Калами смущённо скомкал свой головной убор.
– Но ведь...
Женщина встала, и Калами увидел, что она еще ниже ростом, чем Бриджит, к тому же тело у нее более рыхлое и слабое. Но когда Грэйс медленно встала из-за стола, он увидел также, что в руке у нее зажата длинная деревянная дубинка.
– Убирайтесь отсюда!
– прошипела она.
– Но мисс Бриджит велела мне...
– Тьфу!
– Плевок был не настоящий, но звук был похож.
– Вы опытный лжец, сэр, но я вас знаю.
– Она указала на него дрожащим пальцем.
– Вы один из них. Один из тех, кто увез мою сестру.
– Возможно, вы и знаете меня, - возразил Калами, вернувшись к своему нормальному голосу, - но тот, кто увез вашу сестру, давно мертв.
Это заявление нисколько не умерило ярости Грэйс Лофтфилд.
– Моя сестра тоже. Кто бы вы ни были, убирайтесь туда, откуда явились!
– Теперь указующий перст был направлен в окно, как будто она предлагала ему выпрыгнуть со второго этажа или улететь.
– И оставьте меня и мою племянницу в покое.
Медленно, не отрывая от нее взгляда, Калами покачал головой:
– Не могу.
Рука Грэйс еще крепче сжала рукоять дубинки.
– Вы не посмеете.
– Иначе нельзя, - сказал он твердо.
– Она нужна мне.
– Я сказала, убирайтесь!
– взвизгнула Грэйс, и ее лицо исказилось от гнева и страха.
– И этого я не могу сделать, потому что вы мне нужны тоже.
Чаша терпения Грэйс переполнилась. Она размахнулась и опустила бы дубинку прямо на череп Калами, если бы тот не увернулся в последний момент. Калами упал на диван, Грэйс ударила снова, но он успел откатиться в сторону. На этот раз Грэйс размахнулась слишком сильно, потеряла равновесие сама и полетела вверх тормашками на диван. Не дав ей опомниться, Калами схватил дубинку и потянул на себя, пытаясь вырвать оружие из ее рук. Грейс лягалась изо всех сил, но ее легкие туфли не могли соперничать с его сапогами. Калами завладел дубинкой, и теперь, тяжело дыша, они стояли лицом к лицу.
– Не желаете присесть?
– предложил Калами, указывая на кресло свободной рукой.
– Нам многое нужно сказать друг другу.
Взгляд Грэйс метнулся к двери, затем к окну. Ясно было, что она всерьез обдумывает этот рискованный выход, и Калами приготовился пресечь ее маневр. Но она прочитала его мысли так же легко, как он - ее, и, вместо того чтобы бежать, вернулась к своему креслу и рухнула в него.
– Благодарю вас.
– Калами не оборачиваясь сбросил несколько подушек, расчищая себе место, и сел на краешек дивана. Дубинка заняла почетное место у него на коленях.
– Сударыня, ваша племянница рассказала мне, что вы являетесь тем, что у вас называется "медиум".