Наследие чародея
Шрифт:
— Оно несет в себе слишком много силы, слишком много выгоды. Лучше бы ему вообще не попадать в Изавальту.
— Вечный Чи-Тханх, — Калами постарался вложить в этот титул максимум покорности, — вы должны понять, что без этой силы я не смогу оберегать Сердце Мира от созданной вами же угрозы.
— Ты забываешь о том, что пленница императрицы призвана защищать Хун-Це. — Голова Грэйс отрицательно закачалась из стороны в сторону. — Она не опасна для нас.
— Вы уверены? — Калами задал вопрос не сразу, чтобы Чи-Тханх хорошенько подумал. — Медеан нашла способ посадить ее в клетку. Кто знает, возможно, придет день, и она сможет
Впервые Калами услышал раздражение в голосе Чи-Тханха:
— Мы говорим об одной из величайших сил мира. И ты думаешь, что какая-то императрица способна изменить саму природу этой силы?
Калами вдруг подумал о том, как, должно быть, устал Чи-Тханх. Почти тридцать лет назад Девять Старцев, самые могущественные маги в этом мире, создали великое заклятье, но лишь для того, чтобы увидеть, как оно потерпело полнейшее поражение. И словно этого унижения было недостаточно, древнейшая империя Хун-Це стала заложницей женщины, еще почти девочки. Сколько часов Чи-Тханх провел в размышлениях, пытаясь найти выход из этой ловушки! И сколько часов провели Девять Старцев в спорах, пытаясь убедить друг друга, что самое худшее не может произойти.
Калами продолжал, тщательно подбирая слова:
— Я спрашиваю, уверены ли вы в самой ее сути? Да, это одна из величайших сил, но это еще и птица в клетке, это еще и перепуганный старик. Вы сами многолики и понимаете, что это значит.
В этом была извечная угроза. Императрица была беспощадна в своем стремлении к государственной безопасности. Не исключено, что она могла презреть собственную безопасность и все мыслимые пределы благоразумия ради того, чтобы защитить границы империи.
Голова Грэйс безвольно качнулась влево, потом вправо.
— Когда? — выпалила она и клацнула зубами. Калами мысленно улыбнулся.
— К весне. Когда начнут таять снега и с рек сойдет лед.
— Я сообщу тем, кто должен знать.
— Я буду держать вас в курсе.
Голова Грэйс дернулась вверх, а потом вниз — этот жест, видимо, должен был выражать согласие Чи-Тханха. У Калами мелькнула мысль о том, что Грэйс, вероятно, тоже устала и эти чуждые ей движения наверняка болезненны для ее собственного тела. Что ж, даже если это правда, отпускать ее рановато. Нужно задать еще несколько вопросов.
— Вечный Чи-Тханх, могу я узнать, как здоровье моей дочери?
Лицо Грэйс скривилось. Быть может, эта гримаса означала одобрительную улыбку Чи-Тханха. А быть может, и нет.
— Она быстро растет и делает успехи в науках. Ее способности к изучению звезд и планет, а также разного рода предзнаменований просто поразительны для такой маленькой девочки.
«И она поразит вас еще больше, когда вырастет».
— Не будете ли вы так любезны сообщить ей о том, что мы беседовали с вами? А также передать, что я благословляю ее и напоминаю, чтобы она была хорошей девочкой и слушалась своих учителей и покровителей.
— Сочту за честь передать ей это послание. — Тело Грэйс наклонилось вперед, не сгибаясь в позвоночнике. — Буду ждать вашего следующего сообщения.
Невидимые нити, управлявшие Грэйс, разом оборвались, и Калами не успел подхватить ее тело, прежде чем оно рухнуло на стол. Резко запахло мочой, и Калами понял, что Грэйс потеряла контроль не только над своим сознанием.
Подавив в себе брезгливость,
Полка над фарфоровым умывальником была уставлена всевозможными бутылочками и коробочками. Квадратная бутылка из прозрачного стекла показалась ему, а точнее, Дэну Форсайту, знакомой. Калами вытащил пробку, понюхал янтарную жидкость и понял, что это какой-то крепкий спиртной напиток. Обернувшись к Грэйс, он стал тонкой струйкой вливать содержимое бутылки ей в горло, до тех пор пока она не закашлялась и не открыла глаза.
— Хватит, — простонала она.
Калами отступил назад, чтобы Грэйс могла сесть. По тому, как покраснело и скривилось ее лицо, Калами понял, что Грэйс уже почувствовала под собой сырость. Скорее всего, сейчас она мечтает только об одном: чтобы он поскорее убрался. Но Калами не мог уйти, не исполнив обещанного.
Грэйс потерла виски и прочистила горло.
— Я ничего не помню, — хрипло сказала она, разглядывая покрывало на своих коленях. — Кажется, вы получили то, что хотели?
— Да. И я обещал заплатить вам. Назовите вашу цену.
Грэйс наблюдала за своими грубоватыми пальцами: как они перебирают полосатое покрывало и вытаскивают из него крошечные пушинки — из розовой полоски, затем из красной, потом опять из розовой…
— Просто… позаботьтесь о Бриджит. Обещайте, что вы будете ее беречь. — Она подняла глаза: в них стояли слезы. — Знаете, о ней некому было заботиться с тех пор, как умер ее отец.
«Ты прекрасно знаешь, что это полностью твоя вина, но однако же ни разу ты не снизошла до того, чтобы помочь ей».
— Я буду помогать ей, насколько это будет в моих силах, и защищать ее, насколько она сама мне это позволит. Клянусь прахом и именами моих предков.
— Боюсь, вам придется несладко. Бриджит такая упрямая. — Грэйс отвернулась лицом к стене и стала наматывать кончик покрывала на палец. — А теперь вам лучше уйти.
Калами оставил ее в спальне, а сам вернулся в гостиную за кольцом Чи-Тханха и не услышал всхлипываний женщины, которая плакала над собственной слабостью.
Итак, все послания отправлены, все обещания даны. Игра разыграна и движется к финалу. На игровом поле не хватало только одной фигуры — Бриджит.
Калами вышел из дома и направился обратно к набережной, чтобы там сесть в свою лодку и отплыть на Песчаный остров. Он шагал, не глядя по сторонам, и не видел, что с голой ветки дуба за ним наблюдает ворон.
Глава 6
Сеновал, конечно, не самое роскошное место для ночлега, но если стены крепкие, в нем по крайней мере сухо и тепло. Всем актерам театра масок, в том числе и новичку, который щедро заплатил за право присоединиться к труппе Темира, доводилось засыпать в постелях куда более жестких и холодных. Так что никто и не подумал жаловаться, когда управляющий имением лорд-мастера Храбана показал актерам, где можно до утра оставить пожитки, разместить мулов и улечься самим.