Наследие чародея
Шрифт:
Ананда поднялась на ноги.
— Отнесите птицу ко мне в комнаты. Только осторожно, — приказала она, не обращаясь ни к кому в отдельности. — И вы, сударыня, — сказала она Бриджит, — зайдите тоже.
Ананда быстро взошла на крыльцо и скрылась из глаз.
Бриджит еще раз глубоко вдохнула холодный воздух и вернулась в комнату. После балконной стужи весьма относительное тепло от очага разлилось по телу, как божья благодать.
— Ну вот, придется вам проводить меня в комнату императрицы, а не в библиотеку, — сказала Бриджит Ричике, а потом с невинной улыбкой обратилась к портнихам: — Продолжим в другой раз, хорошо?
Женщины
— Следуйте за мной, госпожа, — сказала Ричика.
Бриджит повиновалась. Ричика провела ее сводчатыми коридорами сквозь залы с фресками и гобеленами. Дверные проемы в залах обрамляли стройные колонны. Паркет был выложен из разных пород дерева, и их сочетания создавали на полу причудливый узор. От правой стены то и дело ответвлялись лестницы: широкие и полированные, узкие и витые.
Наконец Ричика завернула за угол и остановилась перед деревянными дверями в левой стене коридора. По одну сторону от входа стоял стражник, по другую — девочка, одетая в белое платье с зеленым кушаком.
— Доложи Ее Императорскому Величеству, что госпожа Бриджит Ледерли пришла по ее просьбе, — сказала Ричика девочке.
У той был очень важный вид, какой бывает у детей, когда они знают о своей власти над взрослыми, но, несмотря на это, она проворно открыла дверь и юркнула внутрь. Бриджит ждала, стараясь ничем не выдать своего нетерпения. Что сейчас будет? И что скажет Калами, когда узнает? У нее нет причин верить Сакре, но безоговорочно доверять Калами тоже нельзя. Да и вообще, не могла же она стоять и смотреть, как человека забивают насмерть, словно… словно животное.
Девочка вернулась и поклонилась:
— Ее Императорское Величество просит вас войти.
Она распахнула дверь перед Бриджит. Ричика отступила в сторону и ободряюще кивнула. Бриджит нервно сглотнула, одернула платье и переступила порог.
С первого же взгляда она узнала эту комнату — по отражению в мамином зеркале. Только теперь императрица сидела в кресле возле очага. За ее спиной стояли две девушки, бросая на Бриджит испепеляющие взгляды. Лебедь, то есть Сакра, лежал на груде шкур по другую сторону камина. Кто-то заботливо сложил его крылья-руки, но из кровоточащего бока все еще торчала стрела. Его глаза, глаза умирающей птицы, с мольбой обратились к Бриджит, когда она остановилась у порога, не решаясь приблизиться, чтобы не нарушить каких-нибудь неведомых правил этикета. Бриджит изобразила что-то вроде поклона в надежде, что для данного случая этого вполне достаточно.
— Сударыня, — сказала императрица, — расскажите нам еще раз, что вы видели там, где все остальные видели лебедя?
Бриджит прижала руки к груди и скромно потупила взгляд.
— Я видела чародея Сакру.
— Значит, вы и сами волшебница?
— Так говорят.
— Так это вы наложили заклятье на моего слугу? И не вздумайте лгать, я все равно узнаю.
Бриджит до глубины души возмутило это обвинение, и она подняла глаза. Пальцы императрицы вцепились в подлокотники кресла, бледное лицо исказилось от волнения. И в глазах этой женщины был не гнев, а страх.
Но чего она может бояться? Неужели ее, Бриджит? Или того, что ее ближайший советник может умереть? Если так, то почему она до сих пор ничего не предприняла, чтобы его спасти? Она ведь могущественная волшебница, и уж
— Я ничего с ним не делала.
Императрица Ананда подняла затянутую в перчатку руку и потерла пальцами друг о друга — как будто пробовала на ощупь воздух или слова Бриджит. Но, заглянув в ее глаза, Бриджит не увидела в них того света, который в процессе колдовства озарял изнутри Калами.
Значит, никакой магии здесь нет и в помине…
Эта догадка ошеломила Бриджит, как гром среди ясного неба. Значит, императрица всего лишь пустышка, обманщица — как тетя Грэйс! У нее на глазах умирает Сакра, а она ничем не может ему помочь. Ананда даже не знает, действительно ли это Сакра или просто очередная ловушка, расставленная ее врагами.
«А ведь меня привез сюда ее враг. — Бриджит взглянула на Сакру.— И ятоже ничего не могу сделать».
Императрица опустила руку:
— Хорошо. Вам предоставляется прекрасная возможность продемонстрировать свое мастерство и доказать свою верность империи, освободив моего слугу от этой личины.
— Но, госпожа… — возразила Бриджит, — я не уверена, что смогу. Я… не очень-то обучена таким вещам.
— Прошу вас, не стесняйтесь.
Бриджит подумала о стражнике, что стоит за дверью, и обо всех других солдатах, увиденных ею во дворце. В памяти сразу всплыли истории о людях, которых арестовывали и сажали в темницу за неповиновение монаршим особам… Конечно, если с ней что-нибудь случится, Калами постарается ее освободить, но не факт, что ему это удастся. Как-никак императрица…
И Бриджит решилась. Она подошла к очагу и опустилась на колени подле Сакры. Похоже, кто-то уже пытался остановить кровотечение и смыть засохшую кровь, но возле стрелы проступали все новые темные капли. Перья, одежда Сакры, были в крови. Бриджит и так и эдак наклоняла голову, пытаясь получше рассмотреть раненого — будь то лебедь или человек. В конце концов она поняла, что видит лебедя только правым глазом, левый же различает человека под этой маской. Сердце Бриджит учащенно билось: она не имела ни малейшего представления, что теперь следует делать.
Стараясь не обращать внимания на перья, она приподняла руку раненого, чтобы проверить пульс. Но несмотря на то что глаза Бриджит видели человеческую кисть, ее пальцы ничего не чувствовали, кроме длинных перьев на лебедином крыле. Она нервно сглотнула и прижала ладонь к горлу лебедя. Наконец-то Бриджит улыбнулась Удача: под мягким пухом прощупывался пульс — правда, совсем медленный, неровный и слабый. Сомнений быть не могло: Сакра был при смерти. Рубашка на нем была изорвана в клочья, и когда Бриджит пошевелила его руку, он содрогнулся от боли. От всего этого можно было с ума сойти. Бриджит видела перед собой человека, а прикасалась к лебедю. Как, ну как она может что-то сделать?! Бриджит отвела в сторону его руку, то есть крыло, и наклонившись ближе, разглядела на боку следы укусов. По сравнению с раной от стрелы эти повреждения были совсем незначительными, и их почти не было видно из-за перьев. Но эти ранения по крайней мере можно было пощупать. Места укусов распухли, и каждое прикосновение к ним причиняло человеку-лебедю боль. Губы Сакры зашевелились, как будто он хотел что-то сказать, но, кроме слабых хрипов, Бриджит ничего не услышала.