Наследие джиннов
Шрифт:
Напротив — ещё одна дверь, но не заперта ли она? Проверить можно только одним способом. Я оттолкнулась изо всех сил и прыгнула, врезавшись в неё плечом. Дверь распахнулась с глухим стуком, и я распростёрлась на полу, тяжело отдуваясь и морщась от боли в плече, но живая.
Дверь на пружине со скрежетом закрылась, едва не прихлопнув мои ноги, я едва успела их подобрать. Потом вскочила и с облегчением задвинула засов, на этот раз оказавшийся на месте.
В этом вагоне никаких купе не было, одни только ряды узких жёстких коек
Тут не спрячешься — кто-нибудь да выдаст.
Я двинулась вперёд, протискиваясь между босыми пятками, торчавшими из коек. Мужчины, рассевшись на полу, играли в кости; на засаленных одеялах валялись грязные игральные карты и кучки мелких монет. В воздухе стоял запах спиртного и немытых тел. Ну где тут спрячешься?
На одной из коек сгрудились четыре женщины, расчёсывая друг другу волосы и лакомясь финиками. Босоногий мальчишка подкрался сбоку, попытался стащить один и плаксиво заныл, получив по руке костяным гребнем.
Я вдруг обратила внимание на собственные волосы, рассыпавшиеся по рубашке. Куфия развязалась на бегу, выдав мой маскарад. Вздохнув, я принялась вновь повязывать голову, но тут крепкая мужская рука обхватила меня за талию и потянула в проход между койками, а другая зажала рот.
Притиснутая к стенке вагона, я встретила знакомый взгляд чужеземца.
— Умеешь ты удивить, однако! — воскликнул Змей Востока.
Паника в душе сразу улеглась. Едва ли Жинь рад меня видеть, но терпеть его упрёки всё же лучше, чем оказаться в лапах военных.
— Будем считать это комплиментом. — Я крутанула головой, отталкивая от лица его руку. — Что ты тут делаешь?
Он пожал плечами:
— Разыскиваю тебя в этом вонючем поезде.
— А не надо было начинать с хвоста! — фыркнула я, задрав нос.
— Так ты в первый класс билет купила? — Чужак удивлённо поднял брови. — Как это тебе удалось?
— Продала Иксандера… — Не признаваться же, что сглупила.
— Иксандера? — озадаченно переспросил он, убирая руку с моей талии.
— Буракки, — пояснила я, с тревогой заглядывая через его плечо. Бело-золотые мундиры могли появиться в любую минуту.
— Ты назвала коня Иксандером? — Он вглядывался мне в глаза, как будто видел впервые.
— Ну как-то же надо было назвать?.. — почему-то начала оправдываться я. — Имя как имя, ничего особенного. У моего дяди лошадь зовут Синькой. Не знаю, как ты, а я синих лошадей не видала.
— Иксандером звали принца, которого джинны двести лет назад превратили в коня.
— Да какая разница? — бросила я нетерпеливо. — Всё равно я его продала… какому-то Оману, по кличке Ловкие Руки, хотя руки у него просто потные. Вот жулик он точно: честный наверняка сдал бы меня властям как переодетую девчонку.
— Или как синеглазого воришку! — добавил Жинь. — Может, мне тебя сдать?
— Скоро как
Он с тревогой вскинул голову, озираясь.
— Просто замечательно… Ладно, давай компас — и валим отсюда.
— Компас?! — Я вытаращила глаза. Неужели ради этого он три дня выслеживал меня в пустыне?
— Не разыгрывай дурачка, Бандит! — Взгляд чужака обшарил меня с головы до ног, как будто ожидал, что я стану держать краденое на виду у всех.
— Это ты дурачок, если так паришься из-за поцарапанной безделушки.
Он схватил меня за руку:
— Ага, значит, точно у тебя! Отдавай живо, и я забуду о том, что ты меня траванула. Даже половину денег за буракки не попрошу.
— Да не травила я! Подумаешь, сонных пилюль подсыпала! — Я попыталась освободиться, но он был сильнее. — А коня ты сам украл — подал мне плохой пример. И вообще, компас твой сломанный!
— Сломанный? — Его пальцы впились мне в запястье.
— Вот именно! — Я старалась не морщиться от боли. Чужак больше не шутил. — Скакала всю ночь не в ту сторону, хорошо ещё, солнце потом помогло.
Он немного расслабился:
— Вот и славненько, будет не жалко отдавать.
— А может, я его выбросила!
— Амани! — Жинь наклонился ко мне, и я почувствовала жар его тела. — Где компас?
Я сжала челюсти и сказала сквозь зубы:
— Солдаты сейчас будут здесь.
— Тем более. Где он? Говори, живо!
Я упрямо молчала, не желая сдаваться. Может, соврать? Сказать, что продала вместе с буракки? Пускай помучается! Нечего было бросать меня в Пыль-Тропе и не пускать в Изман из Садзи! Я всю жизнь бьюсь, чтобы сбежать из песков!
— Амани… — вздохнул он. — Пожалуйста!
Отчаяние в его голосе охладило мой гнев.
— Компас под одеждой, — призналась я.
Жинь отстранился. С неловкостью ощущая на себе его взгляд, я задрала рубашку и полезла под шарф. Нашарила металлический корпус и вытащила наружу. Медная поверхность его была помята, а стекло исцарапано и надколото с одного края. Игла компаса дрожала на небесно-синем фоне оттенка моих глаз с золотыми звёздами. Наверное, дорогая штука.
Сжав мою руку с компасом, Жинь вдруг как-то обмяк и с бесконечным облегчением на лице коснулся своим лбом моего. От него пахло пустыней.
— Спасибо, — шепнул он, прикрыв глаза.
Мои глаза, напротив, широко раскрылись от неожиданности. Наше дыхание смешивалось. Вблизи я различила даже крошечный шрамик у него на верхней губе, а если бы захотела, могла бы прикоснуться к нему губами.
Из конца вагона донёсся стук двери и крики. Глаза Жиня распахнулись, он вздёрнул голову. Мои слова о преследователях, казалось, только сейчас дошли до него.
Он потянул меня обратно в проход между койками, но белые с золотом мундиры уже приближались.