Наследие Ирана

Фрай Ричард

G. Widengren, Some remarks on riding costume among Iranian peoples in antiquity,— «Arctica», vol. XI, Uppsala, 1966, стр. 241 и сл.

Судьбы зороастризма

О религии древних персов написано больше, чем о любой другой сфере их жизни, и это не случайно: до нас дошли письменные памятники — Авеста и религиозная среднеперсидская (пехлевийская) литература. О верованиях парфян мы знаем, к сожалению, гораздо меньше; сообщения источников кратки и нередко противоречивы. Принято считать, что религиозный синкретизм, характерный для селевкидской эпохи, должен был сохраняться и при Аршакидах. Действительно, свидетельства античных авторов и надписи показывают, что в странах Ближнего Востока господствовали культы, основанные на отождествлении греческих божеств с их восточными «двойниками» и наделении их новыми мессианскими чертами. Что же происходило в это время в Иране и каковы были судьбы зороастризма?

Есть

основания предполагать, что маги в разных областях Ирана поддерживали культы Ахура Мазды и (или) других древнеарийских богов, причем атрибуты этих культов существенно различались. Трудно представить, что в этот период существовала зороастрийская ортодоксия, но можно допустить некоторую общность форм поклонения божествам у иранцев, которую мы вправе назвать маздаяснийской религией (почитание Мазды). Сасаннды, очевидно, отрицали приверженность Аршакидов к маздаяснийской вере, однако та форма зороастризма, которая известна для сасанидского государства, должна была начать складываться уже при парфянах. Среднеперсидское энциклопедическое сочинение «Денкарт» говорит о возрождении праведной веры (зороастризма) только при Сасанидах, впервые после ее долгого забвения со времен Александра Великого. Но такое утверждение навеяно лишь общей негативной оценкой правления парфян, которая стала удобной, а потому и модной при Сасанидах.

Парфяне отличались большей веротерпимостью, чем Сасаниды; во всяком случае, мы не знаем о серьезных гонениях на иноверцев при парфянах. Положение, например, иудеев при парфянах было более безопасным, чем при Сасанидах. Из Талмуда (Baba Kamma, 117а) известно, что Ардашир I лишил иудеев права, которым они располагали ранее при парфянах, — самостоятельно вершить суд над единоверцами, совершившими особо опасные преступления. Различные религиозные общины на Ближнем Востоке жили обособленно и подчинялись своим духовным пастырям и много позднее, вплоть до системы «милет» в Оттоманской империи. В парфянское время число религиозных сект и культов должно было быть весьма значительным, но разобраться в них по имеющимся источникам — задача в высшей степени трудная. Вряд ли есть основания признавать существование в этот период некоей единой «религии иранцев», о которой упоминают античные авторы. Можно скорее говорить лишь о преобладании маздеистских культов, маздаяснийском «поветрии», сочетавшемся с веротерпимостью, то есть о ситуации, напоминающей несколько «религию римлян». При таком подходе следует в полной мере учитывать особенности, характерные для отдельных разновидностей культа Мазды, и даже явные отклонения от него. Можно наметить различия между иранскими верованиями у индо-парфян, кушан, саков, согдийцев, собственно парфян, армян и иранизованного населения Понта, Каппадокии и Коммагены; особое место занимают синкретические культы Месопотамии и некоторых других районов. Но выдерживаем ли мы хронологическую перспективу, не смешиваем ли явления, возникшие в разные периоды и различные по ареалам? Так, рассматривая иранские элементы в кушанском пантеоне (известном нам прежде всего по монетам кушан), мы можем истолковать их как отражения соответствующих божеств древних арийцев, но многие из этих божеств присутствуют и в зороастрийском пантеоне. С другой стороны, практику выставления трупов (для очищения костей от мяса) или почитание огня считают специфически иранскими чертами. Когда, например, Бардесан говорит о кровнородственных браках в среде магов (magousai) Малой Азии, мы тотчас вспоминаем о сходном зороастрийском обычае, хотя такие браки известны и у Птолемеев, а истоки этого обычая можно искать и в других областях 1.

Маги чаще всего выступают в античных источниках как представители «религии персов» par excellence, и вполне естественно полагать, что их влияние было очень сильным. Ориген («Против Цельса», VI, 80, 693) пишет, что слово «магический» происходит от названия магов. Именно так — как кудесники и колдуны — маги были известны на Западе. В Иране они были жрецами, отправлявшими любые обряды (женитьба, похороны и т. п.) и служившими различным божествам, самыми важными из которых после Ахура Мазды, или Ормизда, были Митра и Анахита.

Здесь нет возможности останавливаться на многих религиозных обычаях, таких, например, как жертвенное заклание лошадей — несомненно, древний арийский обряд, о котором Тацит (VI. 37), Филострат («Жизнь Аполлония», I, 31) и другие авторы говорят как о парфянском обычае. Интересны некоторые пережитки вроде сохранения культа бога Ашшура в Месопотамии или арамейской надписи, упоминающей о «богине Нанай, царе» (мужской род!), причем соотношение между Нанай и Анахитой остается не вполне ясным 2. Проблем много, и многие из них еще ждут своего решения.

Армянский историк, писавший при Ездигерде II в V в. н. э., различает пахлавик и парскаден, что можно понимать соответственно как религии парфян и персов. Исследователи предлагают видеть здесь намек на существование северной (парфянской) и южной (персидской) школ магов или двух сект 3. Такое объяснение кажется вполне убедительным, особенно если вспомнить, что теофорные имена в документах из Нисы — чисто зороастрийские. Эти имена, как и употребление

в Нисе зороастрийского календаря, показывают, что жители Нисы были зороастрийцами 4; такие имена, как Михрбозан, Михрдатак, Михр-фарн, свидетельствуют о популярности Митры, бога солнца, на родине парфян. Особого внимания заслуживает упоминание в документах из Нисы поместья ‘yzn nnystwkn (ayazan, древнеперс. ayadana-) — «храм поклонения Нанай». Здесь можно видеть указание на то, что Нанай была отождествлена с Анахитой (последнее имя в документах не встречается). Документы из Нисы относятся в большинстве своем к I в. до н. э. По-видимому, к I в. н. э., к правлению аршакидского царя Вологеза I (около 51—80 гг.), следует отнести попытку «царя Валахша» собрать воедино разрозненные авестийские тексты, о чем говорится в «Денкарте». Зороастрийская традиция, отраженная в этом сообщении, кажется правдоподобной, если вспомнить, что «ориентализация» Парфянского государства приходится более всего на правление Вологеза I.

Археологические находки и краткие замечания в античных источниках позволяют заключить, что культ обожествленного царя, известный при Селевкидах, продолжал существовать — наряду с почитанием предков 5 — и в Парфянском царстве. Из сообщений Страбона, Плиния и других авторов следует, что многие религиозные предписания, изложенные в авестийском «Вендидате»,— правила очищения, запреты, заклинания — существовали уже в парфянское время. Как уже упоминалось, митраистекие мистерии, хотя и отправлялись от иранского культа Митры, включали элементы, которые можно проследить в Месопотамии и в Малой Азии; их связи с почитанием дэвов или Ахримана убедительно показаны исследователями 6.

Notes:

Eusebius, Praeparatio Evangelica, VI, 10, 16. Лучшее исследование о магах Малой Азии — J. Bidez, F. Cumont, Les mages hellenises, t. 1—II, Paris, 1938.

Jensen {в KH.]: W. Andrae, Die Partherstadt Assur, Leipzig, 1933, стр. 89; W. Andrae, Das Wiederstandene Assur, Leipzig, 1938, стр. 180.

Егише Вард а пет, Patmut’iwn Vardananc, изд. Э. Тер-Минасяна, Ереван, 1957, стр. 144; ср.: R. Z a eh пег, Zurvan. A Zoroastrian dilemma, Oxford, 1955, стр. 29. Соответствует ли это деление «северным мобедам» и «южным хербедам», которых обнаружил С. Викандер (S. W i k a n d е г, Feuerpriester in Kleinasien und Iran, Lund, 1946, стр. 140 и др.), определить по меньшей мере трудно.

И. М. Дьяконов — В. А. Лившиц, Документы, стр. 24.

Об этом свидетельствуют находки фрагментов статуй предков в Нисе, а также упоминания у Аммиана Марцеллина. Ср.: J. М. U n v а 1 a, Observations on the religion of the Parthians, Bombay, 1925, стр. 26.

I. Gershevitсh, The Avestan Hymn to Mithra, стр. 61—72 и литература в примечаниях.

Кушаны и Восток

Мы уже говорили о завоевании Бактрии кушаками, но будет нелишним привести здесь известный отрывок из «Хроники Младшей династии Хань», повествующий об этом событии:

«Первоначально, когда юечжи подверглись нападению хуннов, они переселились в Дахя и разделили страну между пятью хи-хэу: Хюми, Шуанми, Гуйшуан, Хисийе (Pai-tun) и Думи. По прошествии ста с небольшим лет Киоцзюкю, хи-хэу Гуйшуан, напал и покорил остальных четырех хи-хэу, стал независимым и взошел на трон. (Его] царство стало называться Гуйшу- ан-ван» 1.

Мы можем рассматривать это сообщение как достоверное и считать, что юечжи были объединены под властью племени кушан. Термин хи-хэу обычно рассматривается как китайский эквивалент титула yavuga, который встречается на монетах Кудзулы Кадфиза, первого крупного кушанского правителя, в легенде письмом кхароштхи. В свою очередь, yavuga отождествляется с ранним тюркским титулом yab^u. Однако, поскольку тюрки, видимо, заимствовали свою титулатуру от иранцев, можно предположить, что yavuga — термин иранский 2. Гуйшуан явно соответствует названию племени кушан, имя их вождя Киоцзюкю (древнекит. *k’idu dz’isu kfiak) передает имя Кудзулы Кадфиза, но его этимология совершенно неясна 3. Находки монет Кудзулы в областях, лежащих к северу от Гиндукуша, немногочисленны. Можно полагать, что он был всего лишь вождем кушан и совершал набеги на Индию. Преемником Кудзулы стал, возможно, некий кушанский правитель, известный своим обширным чеканом. На монетах этого правителя (их находят в большом количестве во многих районах) обозначен только его почетный титул — Сотер Мегас, имя отсутствует, даты правления этого безымянного царя остаются неизвестными. В правление Вимы Кадфиза, сына Кудзулы, вступившего на престол, очевидно, после «безымянного царя», кушанский чекан подвергся реформе — наряду с медной начался выпуск золотой монеты и был принят новый весовой стандарт. Вима (точная форма его имени неясна) совершил, очевидно, обширные завоевания в Индии. На севере владения кушан в это время простирались за Амударью, однако остается неизвестным, входила ли в их состав Согдиана и смогли ли кушаны потеснить на западе Аршакидов. Монетные находки на территории Средней Азии — недостаточно надежные свидетельства кушанской власти и границах владений 4. Примерная датировка правлений Кудзулы и Вимы второй половиной I в. н. э. как будто бы подтверждается тем, что чекан Кудзулы следовал раннеимперским римским монетам.