Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Кто?.. — прохрипела я. Прочистила горло и повторила: — Кто помнит?
— Куда ставить, Стрилли? — перекричала меня Арма. Она подняла тяжёлую корзину и почти полностью спряталась за пышной зеленью.
— Тащи на шкаф! — махнула лапами рудвик, подпрыгнула, ловко забралась на кресло-качалку, поймала равновесие, как заправский лучник, и сосредоточенно заводила ушами.
— Стрилли увлекается гармонией предметов в пространстве, — пояснила разговорчивая Эсли. — Она считает, что это привлекает благословение Лулука и Лулики, перенаправляет их энергию, чтобы она разливалась по комнате.
— Стрилли знает, как приманить удачу, лу-ли! — раскачивалась на кресле рудвик. — Боги
Арма пыталась закинуть массивную корзину на огромный шкаф, что занимал почти всю стену. Следует отметить, что и без нового букета комната утопала в цветах: расписные вазы были расставлены повсюду — на комоде, на подоконнике под большим круглым окном, на низком плетёном столике и на каминной полке. Голубовато-зелёные рисунки покрывали фарфоровые тарелочки, обвивали светлые рамы картин и даже заполняли одну из стен. Высокий шкаф, неожиданно ставший центром внимания, тоже хранил на своих створках цветочный орнамент, чередующийся с искрящимися зеркалами. Удивительно, но помещение с его изогнутыми колоннами-тумбами, уютными белыми пледами и прикрытым кружевной занавеской камином напомнило мне не кукольный домик, а, скорее, мой собственный дом в Фарелби. Была в этом некая деревенская простота.
— Тяжёлая, зараза, — кряхтела Арма, вытягиваясь во весь свой немаленький рост.
Заполненная преимущественно зеленью корзина то и дело норовила перевесить и свалить девушку навзничь, но Арма не собиралась сдаваться. На помощь пришла Эсли.
Я потёрла глаза, чтобы прогнать утреннюю дремоту и прийти в себя. В это утро мне необходимо было одиночество и покой, а не суетливая возня незнакомых людей. И рудвиков.
— Это учение наших далёких предков, — увлечённо руководила процессом Стрилли. — Нужно искать магию там, где её труднее всего найти. Искусство «Сунь-лу-тут». — Блестящие глазки-вишенки посмотрели на меня с надеждой, но, не встретив понимания, рудвик хлопнула ресницами и махнула лапой: — Людям не дано его постичь.
— Так, — наконец отмерла я. Откинула одеяло, но, вспомнив о наготе, прикрылась. Поднялась вместе с длинным шлейфом из атласных простыней, выбралась из своего гнезда и заговорила: — Послушайте, Стрилли, Арма и…
— Эсли, госпожа, — подсказала девушка.
— Да, точно. Мне не нужны служанки, не нужны цветы и вообще чужие люди в моей комнате. Убирайтесь.
Повисло неловкое молчание. Корзина в руках Армы угрожающе зашаталась. Девушки переглянулись. Стрилли насупилась.
— Но… — замялась Эсли. — Госпожа Првленская велела нам подготовить вас к завтраку. Отмыть и одеть. — Она оглянулась в поисках поддержки, но все промолчали, и тогда Эсли заговорила выученным тоном: — Служанки помогают леди с дамским туалетом, причёсывают их и приносят подарки от покровителей. А также исполняют остальные поручения госпожи. Таковы традиции Мелироанской академии благородных дев. Такова наша работа.
— Я не дева, — я откинула назад растрёпанные волосы и с радостью обнаружила, что миинх тоже остался при мне. — И не леди. Всё, чего я хочу, — остаться одна. Это желание вы способны выполнить?
— Но как же…
— Прочь! — прикрикнула я. — И корзину с собой заберите!
— Но это же подарок от Кирмоса лин де Блайта! — заспорила Эсли.
От звука этого имени я дёрнулась, как от пощёчины. Попятилась, наткнулась на кресло, отчего-то сразу же закачалось. На долю секунды сознанием завладело привычное раздражение. Я была готова напасть на незваных служанок, на несчастные растения, вырвать их с корнем и раскидать во все стороны. Среди изумрудной зелени мелькнула золотой короной карточка. Я отвернулась к зеркалу над камином, чтобы не
Трудное предстоит время. Жизнь в золотой клетке, где меня заперли на неопределённый срок с клеймом мейлори Чёрного Консула. Чужие люди, новые правила и распорядки, против которых мне до безумия хотелось восстать. Но однажды я уже пыталась установить свои правила. И закончилось это плохо.
Я шлёпнула рукой па пауку и попыталась представить новый облик ментора.
Не вышло. Только новая волна злости обожгла изнутри при взгляде на злосчастную корзину.
Как такое вообще могло прийти ему в голову? Ментор забрал у меня любимое оружие, всю прошлую жизнь, близких друзей и прислал… цветы?! Это походило не на подарок, а на оскорбление.
— Унесите это из моей комнаты, — сказала я вслух и облокотилась на чайный столик. Обреченно опустила голову. — Не хочу её видеть.
— Но эти цветы говорят, что…
— Цветы не умеют говорить! — выкрикнула я.
К счастью, на этот раз служанки послушались и с тихим шуршанием платьев направились к выходу.
— Мы приготовили для вас ванну, — Эсли задержалась в дверях. — Там драгоценные масла и бальзамы для волос. Я хотела сама втереть эликсиры в ваши загрубевшие от тетивы пальцы, — она осеклась, наткнувшись на мой взгляд. — Вы правы, с этим можно подождать. Комната гигиены за той дверью, — девушка кивнула на белое полотно. Конечно же, расписанное яркими бутонами и листьями. — Позволите нам вернуться и помочь вам с одеждой и прической?
Под простынями я всё ещё была совершенно голой и, стоило признать, грязной.
— Ладно, — согласилась я после небольшой паузы, и девушки, не дожидаясь продолжения, прикрыли за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, я едва подавила соблазн лечь обратно в постель, завернуться в шёлковый саван и наконец спокойно умереть. Но пышущее жизнелюбие служанок уже подселило в душу предательское любопытство. Если мне предстоит провести здесь какое-то время, нужно научиться выживать и существовать. Собрать себя по частям. Снова.
Начать я решила с водных процедур.
Ванная оказалась удивительной. Каменная чаша-бассейн была выдолблена в полу и окружена гладкими булыжниками. Я не знала такой породы: светлый камень искрился и поблескивал в лучах солнца, проникающего сквозь круглое окошко. Водный поток вытекал из стены, поднимая на поверхности бурлящую пену и пар. Вода в чаше была белой, словно туда плеснули молока, и присыпанной лепестками розовых цветов. Вместе с паром в воздух поднимался дурманящий аромат, от которого кружилась голова.
Я скинула на пол простыни и встала на первую каменную ступеньку, пробуя воду. Тёплая. Погружаться плавно не стала — с размаху плюхнулась в ароматную ванну, нырнула и позволила себе на несколько секунд зависнуть в гулком безмолвии. Ласковая вода обняла тело, заполнила уши, и я вдруг поняла, что последний раз вот так погружалась с головой, когда меня топили в Эльце. Что ж, в новой жизни были свои неоспоримые плюсы.
Вынырнув, я откинулась на бортик и расслабилась. Комната гигиены здорово отличалась от спальни: по стенам здесь ползли не нарисованные, а вполне живые цветочные лианы, цеплялись за потолочные балки и свисали яркими гроздьями, образуя полог. От этого буйного цветения, от тумб и колонн, выдолбленных из сверкающего гладкого камня, создавалось ощущение, что ты лежишь не в комнате, а где-нибудь в саду Девейны, наслаждаясь ароматом и самой жизнью. На кованой полочке вдоль борта стояли разноцветные хрустальные флакончики с маслами и пахучей водой, лежали куски фигурного мыла и холстины из белоснежного льна.