Наследие предков

Цормудян Сурен Сейранович

Рита подошла и присела рядом.

— Саша, прости…

— Да, — кивнул Тигран. — Прости, дружище. Мы больше не будем ссориться.

Баграмян попытался приобнять женщину за плечи, но она, дернувшись, стряхнула его руку.

— Ну ладно, подыграй мне, — усмехнулся Тигран. — Может, он успокоится. Ты же для этого с нами?

— Ты такой самодовольный потс! — взвизгнула Рита, резко поднявшись.

— А ну и черт с тобой, — отмахнулся Баграмян. — Пошли Санька.

Он помог Загорскому подняться, и они двинулись дальше.

* * *

Смакуя папиросу, Стечкин

внимательно смотрел на карту местности, прикидывая возможные направления новой атаки на их общину. Однако полностью сосредоточенным на этом занятии он не был. Больше всего майора сейчас занимал Пауль Рохес и его слова. Точнее — его предложение о возможном альянсе. Конечно, чилиец вполне мог сказать это из чувства самосохранения, и только. Но насколько сам по себе возможен этот альянс? И не являются ли вообще мысли о нем майора, гвардейца, русского морского пехотинца, чем-то из ряда вон выходящим? Чем-то недостойным звания русского офицера? С другой стороны, на него смотрит вся община. А здесь не только верные ему гвардейцы, остатки инженерного батальона и состава самого бункера, но и семьи многих из них. Что если будет осада? Уйти все сразу они не могут. Не хватит на всех техники. А по частям… Значит, осадивший враг и разобьет их по частям. Уходить без техники… Костюмов химзащиты на всех никак не хватит, идти же с десяток километров, а то и больше, по отравленной местности. Нет, эвакуация в сложившихся обстоятельствах невозможна. Даже если б и было куда идти. Тогда другой вариант: выдержать осаду и биться с врагом. Обескровить его в жесткой обороне. Но это новые жертвы среди его людей. Да и после первого провала неприятель получил подкрепление с того корабля, а впредь явно будет умнее. Ну или второй вариант. Мир с ними…

— Ну, что ты надумал, командир? — тихо спросил Шестаков.

— Почему мне стыдно думать об этом, а, Эдик?

— Потому что ты, Паша, обладаешь такими моральными качествами, какие и делают из тебя достойного вожака. Но думать об этом необходимо. Причем обстоятельно так думать, знаешь ли.

— Знаю. Только вот скажи мне, отчего у меня в голове крутится словосочетание «Брестская крепость», а?

— Ну, ты и сравнил…

— А почему бы и нет, Эдик? Они не шли на сделки ни с врагом, ни со своей совестью. Они дрались дольше, чем вся Франция в то время.

— И проиграли…

— Старый ты пень, прапорщик! — беззлобно выругался Стечкин. — Они встретили ворвавшуюся в их страну войну так, как и требовалось при четкой воле к победе. Они не проиграли. Они сделали первый вклад в победу.

— Но то была война, командир. У нас же с этими пришельцами не война, а голимое недопонимание, вот и все.

— Только не надо мне снова про то, что первым огонь открыл я…

— Но ведь это так. Дело ведь не в свастиках?

— И да, и нет. Пленный ведь четко и ясно дал понять, кто они такие. Они прямые преемники тех нацистов.

— Да и черт с ними! У Советского Союза с Гитлером в свое время тоже был заключен договор.

— И чем он обернулся?..

— Не передергивай, Васильич. От наших предложений тогда отвернулись и Франция, и Британия, и Польша. Они не захотели совместно с нами угомонить безумного Адольфа. И тогда мы пошли на договор с ним самим, чтоб

выиграть время. И мы его выиграли, как ни крути. Отодвинули границы. Наладили производство новых танков. Да ты сам все знаешь. Тогда, в тех обстоятельствах, договор с Германией был необходим. И сейчас нам надо, пускай временно, но хоть как-то примириться с этими чилийцами.

— Возможно и так. Но какой-то червячок сомнений… Что мы выиграем? Время? А для чего? Отодвинуть границы и наладить производство новых танков? — Стечкин усмехнулся.

— Может, Михеев договорится с Пятым фортом, и мы получим если не их помощь, то хотя бы пару их танков, что остались от седьмого полка и которые где-то прячет Самохин?

— Сколько уже нет вестей от Андрея? Наверняка сгинул. Попал в засаду, как Скворцов тогда…

— Ну так нам нужен этот чертов альянс, чтобы больше никаких засад на наших парней. Хотя бы ради этого, Паша.

— М-да, — вздохнул Стечкин, давя окурок в пепельнице, среди остатков других, совсем недавно выкуренных папирос. — Если бы это чертов ублюдок Самохин изначально согласился на наше переселение, то всего этого сейчас не было… Хотя, с другой стороны, Эдик, если бы мы ушли отсюда, то не узнали бы о десанте чилийцев, пока те не закрепились бы на нашей территории и не начали хорошо подготовленную свою экспансию. Может, не зря мы тут? Может, мы и есть эта самая отодвинутая граница? Может, теперь мы — Брестская крепость?

— Может и так, — кивнул Шестаков. — Только вот сейчас я не вижу альтернативы перемирию. Если мы выиграем время, то, возможно, эту альтернативу и найдем. Но сейчас…

Дверь в помещение внезапно открылась. На пороге стоял Борис Колесников.

— Ты чего, капитан? — Стечкин уставился на его взволнованное лицо.

— Бэтээр Михея вернулся!

— И что?! — вскочил командир.

— Михей тяжелый! В броне две дыры от фаустов! Кныш легко ранен!

Стечкин кинулся на выход. Оттолкнув своей массой Колесникова, он побежал по коридору в санчасть бункера. Борис и Шестаков рванули следом…

Лицо механика-водителя Кныша было перепачкано сажей. Даже та часть, что была прикрыта респиратором, который он надел, двигаясь уже по зараженной местности. Ведь герметичность бронемашины была уже нарушена попаданиями фаустпатронов. Он сидел и тихо всхлипывал, то и дело ругаясь на доктора, перевязывавшего ему руку.

— Док! Да что ты меня кантуешь?! Царапина! Михеем займись!

— Сержантом уже занимаются. В порядке он будет. Отделался легче, чем нам казалось. И не ори на меня. Я все-таки старше по званию.

— Что было?! — воскликнул влетевший в санчасть Стечкин.

Кныш попытался встать, как и полагалось по уставу при входе командира, однако Павел надавил ему на плечо ладонью:

— Сиди братка, не вскакивай. Что случилось, я спрашиваю?

— Засада. Примерно в том же месте, где они бэтэр Скворцова накрыли. Михей сказал, что на полной скорости надо проскочить. Так и делали. Может, если б не он, то нас обоих там…

— А чего вы, дурни, тем же путем поперлись?!

— Так там дорога давно укатана. Да, топи местами, но лучшей все одно нет. В других местах долго пробираться, а у нас топлива мало на повышенные обороты. Да и дело срочное.