Наследие предков
Шрифт:
— А что вас так долго не было? И куда топливо делось? Мы ведь с большим запасом всегда давали.
— В том и дело… — Кныш поморщился от осколочной раны в руке. — В том и дело, командир. Нас в Пятом форте опоили и заперли. Да топливо все наше стащили.
— Ну не сука этот Самохин? — выругался позади командира Шестаков.
— Погоди, Эдик. А что потом? — нахмурился Стечкин.
— Потом… Там у них есть такой старший сержант, Тиграном кличут. То ли армян, то ли дагестанец. Он-то нас ночью и выпустил. Потом мы за топливом катались к его тайникам. Ну и их заодно подвезли.
— Кого?
— Ну
— Множественные осколочные, — вздохнул Колесников, выйдя из соседнего помещения. — Пока без сознания. Но, говорят, выживет. Ничего опасного. Главное, что крови не так много потерял. А осколки даже в тело как следует не впились. Пронесло.
— Слушайте, товарищ майор! Саня этот сказал, что корабль, возможно, аж из Чили! — продолжал взволнованный Кныш.
— Мы уже знаем, — кивнул командир.
— Откуда!
— «Языка» взяли.
— «Языка»?! — Кныш вскочил. — Где эта падла?!
— А ну сядь! — рявкнул Стечкин. — И вообще, голуби, зарубите себе все на носу: есть правила даже у войны! И в соответствии с этими правилами мы о пленных заботимся и бережем их жизнь! Мы — русские солдаты, а не какие-нибудь рейнджеры из Абу-Грейб! [28]
28
Абу-Грейб — тюрьма в Ираке, где группа американских солдат производила пытки и издевательства над заключенными иракцами.
Последнее название мало кому и мало что говорило. Но Стечкин его помнил. Для него было бы постыдным делом издеваться над пленным. И не потому, что пленный мог быть ключом к гипотетическому альянсу, а просто потому, что издеваться над пленными — это фашизм.
Шестаков взял командира под руку и вывел в коридор.
— Ты слышал? — тихо заговори он.
— Самохин мразь, конечно…
— Нет. Я про туннель. А что если Тигран его найдет? И что если этот туннель действительно идет к нам? Вот тебе и ключик к безопасной эвакуации.
— Но если его найдет Самохин…
— В том и загвоздка. Вот тебе и еще один повод к миру с пришельцами. Нам нужно выиграть время. В том числе — и для Тиграна.
«В этом месте 22.XI.1953 погиб Яша Субботин, 1940 года рождения».
И чуть дальше другая табличка: «ОСТОРОЖНО! ЗАМИНИРОВАНО!».
Осветив фонарем надписи, Тигран обернулся.
— Третий раз уже! — раздраженно бросил он. — Саня, сколько мы тут плутать будем?
Загорский извлек из кармана бумажный кулек с мелками.
— Надеюсь, что недолго, — поворчал он, делая отметку в виде стрелки и выводя над ней цифру «один».
Делал он это особенно тщательно, не как обычно, небрежной отмашкой. Крот старательно выводил стрелку и цифру. Казалось, это
— Погодите, но ведь мы натыкались только на тупики, глухие стены и дорогу назад. Здесь замкнутый лабиринт, и возможно только повернуть обратно, на поверхность, — возразила Рита.
— Если моя догадка верна, то это не совсем так, — мотнул головой Загорский.
— Что за догадка?
— Позже, — проворчал он и, отойдя на две трети света луча фонаря, сделал новую пометку на стене.
После введения в их изыскания такого тривиального приема, как оставление мелом следов, буквально через тридцать минут прогулок по лабиринту коридоров и небольших помещений, наполненных остатками укупорки боеприпасов и местами обвалившихся кусков потолка, все лишние ходы были отброшены. Впереди находился последний коридор, и луч фонаря дотягивался до его тупика. Было видно, что никаких ответвлений там нет. Следовательно, нет никакой иной дороги, кроме обратной, на поверхность и в город?
Александр внимательно осмотрел стены последнего тупикового коридора. Они были кирпичными на десять метров вперед, а дальше начинался бетон. Стык разных материалов коридора имел щель в несколько сантиметров шириной и такой же глубины. Щель была и на стенах, и на полу, и на потолке.
— Я такое уже видел, — прошептал Загорский и осторожно двинулся дальше. Ему казалось, что он знал, на что сейчас наткнется, и оказался прав. Странный бетонный овал в бетонном же полу, имеющий тонкую стальную кайму и занимавший практически всю ширину коридора, напомнил ему о Егоре Хрусталеве.
— Стойте. Вот оно!
— Что это? — Баграмян хмуро взглянул на этот овал.
— Что-то типа ловушки. Наступивший провалится в колодец, а этот участок пола повернется на сто восемьдесят градусов. Из-за этого сработает скрытый механизм, и коридор позади нас перекроется стеной, а стена впереди — откроется.
— Я что-то не видел сзади никаких дверей, которые могут нас отрезать.
— Вон тот круговой паз, где кончается кирпич и начинается бетон. Там должна опуститься ставня.
— Ты уверен?
— Да. Я уже сталкивался с таким.
— А уверен, что механизм после стольких лет сработает?
— Уверенность тут ни к чему. Сейчас проверим.
Загорский осторожно подкрался к ловушке и легонько наступил одной ногой. Ничего не произошло. Даже никакого намека на то, что этот пол крутится.
— Тигран, помоги!
Баграмян подошел к Александру. Загорский крепко схватил его за плечи и прыгнул двумя ногами на овал. И снова ничего.
— Погоди. Может, тут стопор какой-то? Может, на другой край надо? — Тигран отошел подальше, разбежался и перепрыгнул через овал. Затем с силой ударил подошвой ботинка по ближнему к тупику краю ловушки. Пол слегка поддался, опустившись сантиметров на десять, и вернулся в исходное положение. Для полного поворота овала давления явно не хватало.