Наследие Вермахта
Шрифт:
— Мне надо кое-что проверить в системах, — сказал Ганс, поставив обе бутылки на длинный стол вдоль стены с большим окном, выходящим на основной сектор машзала, и сделал указательный жест в сторону пива.
— О'кей! — качнувшись в кресле, произнёс Тони, довольный тем, что ему уделили сегодня уже столько внимания.
Ганс, не торопясь, достиг сновигаторов размеренным шагом, убедился, что заправочные системы подключены и зарядка по всем машинам происходит уже на конечном цикле. Затем он поднялся в свою кабину и быстро активировал канал спецсвязи, запустив режим «Филин». Сквозь глобальные потоки спутниковых радиочастот в огромном полярном пространстве совершенно незаметно как молния проскочил мизерный объём зашифрованной цифровой информации.
Сообщение
«Все этапы подготовки пройдены. В 6:00 начинаю выполнение миссии «Новый Берлин». Прошу к этому времени представить все необходимые корректировки или отмены.»
Ровно через семь минут Ганс вновь прошёл мимо большого окна диспетчерской, заглянув в него, и, покидая участок машзала, в качестве контрольного жеста махнул рукой Тони, уже наслаждающемуся в этот момент отличным качеством немецкого пива. Тони же в ответ торжественно поднял вверх бутылку в знак благодарности.
Ганс отправился к себе в номер спать. На данном этапе, кроме здорового, крепкого сна, его с напарниками больше ничего не волновало. А в этот момент в Офисе Системного Контроля перед большим монитором видеонаблюдения, расположенном на столе Билла Фишера, стояли сам Билл Фишер и Джек Райт, задумчиво наблюдая за тем, как Ганс Майер покидает машзал технического блока.
— Как ты думаешь, что происходит? — спросил Джек.
— Не знаю, — ответил Билл, — на мой взгляд, ничего. А на твой?
— А на мой взгляд, они что-то затевают и мне не понятно, почему я до сих пор не знаю что!
— Ну и что ты предлагаешь, пойти мне у них спросить?
— А ты думаешь, они тебе расскажут?
— Послушай, Джек, немцы всегда сохраняли нейтралитет, они нам не враждебны, а значит им можно доверять.
— Да что ты говоришь! — саркастически удивился Джек, — а если я скажу тебе, что доверять нельзя никому, а немцам тем более, что ты тогда мне ответишь?
Билл задумался.
— Не думай долго, Билл. Мы чего-то не знаем и это факт. Вся эта писанина в заявках на обслуживание и заказ батарей о том, что они решили внепланово потренировать своих новых пилотов перестрелкам в этой части материка мне кажется не очень правдоподобной. Во всяком случае, меня они этим не убедили, это уж точно! Согласись, пересаживаться с одного коня на другого, не отдохнув должным образом — это конкретный идиотизм, а не какие-то там изощрённые немецкие задумки. Куда они так спешат? Да ещё и после того, как уделали нас в этой истории с Конкордией. Ты знаешь, сколько им выплатили из наших страховых фондов за спасение русского, потому что мы инициировали блокировку связи?
— Да, я слышал эту историю, Джек.
Джек на секунду отвлёкся, посмотрев на другой монитор с хронометражной детализацией отслеживания посторонних присутствий по цифровым каналам связи и радио эфиру.
— Спутниковая связь и радио эфир без следов присутствия, что он там ковырял в своём сновигаторе? Не лезть же мне туда, в конце концов!
— Ты и не разберёшься там, Джек.
— Билл, не учи меня, — я знаю, кого здесь позвать на помощь, дело не в этом! Мне очень не нравится обстановка! Что-то происходит и я должен об этом доложить, но у меня нет для этого оснований в виде законченной стратегии. Я вижу источник угрозы, но мне не понятно, куда она направлена! Они не могут угрожать нам, они не могут угрожать здесь кому-то ещё, но в то же время они что-то задумали, причём очень серьёзное и я это чувствую.
— Может держать наших парней наготове? — предложил Билл неуверенным голосом.
— Если бы… Они уже нажрались, как свиньи и пошли спать со своими подружками. А теперь посмотри на этих героев, — просто ранние жаворонки какие-то! Аж в шесть утра собрались на свои тренировочные перестрелки и даже не стесняются! Настоящие лицедеи!
— Да пусть едут, Джек, я передам ребятам, чтоб не спускали с них глаз. Будем мониторить их постоянно и обо всём оперативно
— Когда они покинут станцию, Билл, можно уже будет забыть о каких-либо продуктивных решениях вообще! Завтра в полдень парни только проснутся, а значит, готовы будут не раньше трёх часов. В итоге мы уже потеряем девять часов оперативного времени на развёртку контрмер. Поверь, Билл, за девять часов эти четыре потомка эсэсовцев смогут выполнить тебе такую процедуру, от которой потом волосы на одном месте будут шевелиться у всех, начиная с твоего Офиса и заканчивая Букингемским Дворцом! Посмотри, — им всего час понадобился, чтобы «поставить четыре машины на прицел» и что-то мне подсказывает, что стрелять они собираются вовсе не друг в друга! А если завтра я за ними вышлю не проспавшихся ребят с похмелья, то не думаю, что от них что-то останется в первой же перестрелке!
— Да уж… — удручённо протянул Билл Фишер.
— Ладно! — продолжил Джек, сделав несколько шагов в сторону двери, уже собираясь уходить, но вдруг резко развернувшись и сделав один шаг обратно, — предупреди ночную смену, чтоб не сводили глаз с мониторов, а я пойду-пройдусь среди гостей и выпью коньяка на ночь!
— Хорошо, Джек, на связи! — кинул вслед ему фразу Билл.
Джек шёл довольно энергично по одному из переходов между центральными секторами станции мимо каких-то периодически встречающихся людей и напряжённо думал о том, что сейчас неплохо было бы нарваться на случайную удачу, как это иногда бывает при решении серьёзных тупиковых вопросов, заводящих в тяжёлое стабильное неведение, преследующее на каждом шагу и не дающее свободно отвлечься от деловой суеты и расслабиться в окружающей обстановке. Выработанное годами и особенностью сложной профессии чувство постоянной острой ответственности каждую минуту приводило его собственное сознание в строгую неизменную форму, границы которой не пропускали наружу даже частицы объективного взгляда на сложную текущую задачу. Необходим был хоть какой-то намёк, какой-нибудь маленький ключ — подсказка, который сразу же раскрыл бы общую картину из столь естественных, но в то же время абсолютно отсутствующих факторов. И этот ключ нашёлся, но только гораздо позже, когда на следующий день Хэлбокс и Джейси проснулись вдвоём у неё в номере.
Было около девяти, когда Джейси встала, привела себя в порядок и отправилась к автомату за кофе. Когда она вернулась, Хэлбокс по-прежнему ещё спал. Джейси поставила его стакан на стол, а сама села пролистывать на своём планшете ленту новостей за последние дни. В томном пространстве царила тишина, свет из окна образовывал какой-то особый запредельный уют, смешиваясь с мягкими тенями по углам и нижним частям мебели, острый запах обжаренной Арабики медленно распространялся по всей комнате. Внезапно с прикроватной тумбы донёсся тонкий пульсирующий звук будильника на хромированных «Casio» Хэлбокса. Из-за края одеяла на поверхность осторожно вылезла взъерошенная макушка и показался прищуренный от света недовольно-подозрительный глаз. Джейси случайно обернулась назад, посмотреть на конечный результат доносившихся с кровати телодвижений и чуть не подавилась кофе от смеха. Хэлбокс продолжал сурово созерцать утреннюю окружающую реальность, залитую светом из окна.
— Можно чуть-чуть опустить жалюзи? — несколько жалобно попросил он.
Джейси молча протянула руку вперёд через стол и сделала несколько поворотов ручкой управления. В комнате стало заметно темнее.
— Так пойдёт? — спросила она.
— Да, спасибо, — ответил Хэлбокс.
— Я принесла тебе кофе, он ещё не остыл. Будешь пить?
— Да буду, если ты мне его принесёшь.
И Хэлбокс скорчил одним торчащим глазом многозначительно-обнадёживающую гримасу, в надежде на то, что кофе ещё и подадут в кровать. Джейси явно понравилось, как у неё выпрашивают особое отношение и она, улыбнувшись, встала и отнесла ему стакан.