Наследие
Шрифт:
— Рассаживайтесь, — я жестом показал на пол. — Начнём тогда заново. Не хотите учиться, будем топтаться на месте. Мне всё равно.
— Мы тренировались, — сказал Кристофер, добавляя в голос нотку позитива. — Сложное очень умение.
— Там, — я показал на дверь, — всё просто и понятно. И результаты соответствующие. А здесь всё по-другому. Как у взрослых. Если не получается, значит либо недостаточно усилий прикладываете, либо это просто не ваше. Это Алёну я могу направить, держа за руку, провести через все сложности, расширить границы. Потому что готов тратить на неё своё время. А вы должны дойти
— Парная культивация, — немного оживился Морока. — Мы слышали. Вы же нас научите, это не секретная семейная техника?
Я чуть дар речи не потерял, не зная, то ли матом крыть, то ли спросить от кого он подобное услышал.
— Вот как нормальный одарённый может до подобной чуши додуматься? Какая парная культивация? Кто тебе такое сказал?
— В институтском сообществе пишут про это, — ответил он. Вынул из кармана телефон, принялся листать сообщения. Мне тоже стало интересно, поэтому я ждал. — Ага, здесь.
Он протянул телефон. На экране был открыт чат. Тема насчитывала почти семь тысяч ответов и называлась: «Парная культивация». Денис выбрал сообщение какой-то девушки: «Точно говорю, всё сходится. Я лично видела. Они с Соломиной запирались в классе и оттуда стоны были слышны. А потом она внезапно на соревнованиях ногами вперёд всех вынесла. То в третьем бою сливалась, а то прошла через всю элиту института, заканчивая бой одним ударом. Такого не бывает! Отец говорит, он книжку китайскую видел, где такой способ тренировки описывается». Ниже кто-то из парней поставил смеющиеся смайлики и подпись, что он бы с автором поста парной культивацией позанимался. Она же ответила, что, если он секрет техники знает, пусть приходит.
— Это ж сколько идиотов набралось, — удивлённо произнёс я, протянул телефон Алёне. — Ты читала?
Она пробежала глазами по тексту, задумалась, пожала плечами и вернула телефон Мороке. Я только сейчас обратил внимание, что пары из разных стран состояли из парня и девушки. «Нет, нет, вряд ли бы из-за подобной чуши, — подумал я. — Их кураторы же не дураки».
— Не верьте, — подытожил я. — Пусть недалёкие студенты думают что хотят. Без упорных тренировок и таланта никакая парная культивация не поможет стать сильным. Если кто-то придумает, как совместить приятное с полезным, сам буду в первых рядах на раздачу. Давайте тренироваться. Так, что у нас было? А, точно, первый шаг к укреплению тела через развитие доспеха духа. Давай, Кристофер, показывай, что освоил и что не получается…
Несмотря на утренние неприятности, оставшийся день прошёл тихо и без спешки. Как и следующий. Я всё ещё пытался восстановиться, замечая, что после пары истощений процесс движется существенно быстрее. Вернулось старое чувство, когда тебя переполняют силы и начинаешь думать, куда бы их выплеснуть. Физические упражнения не помогают, а усталость делает это чувство невыносимым. Помню, маялся в старшей школе, ломал мебель и ручки на дверях простым прикосновением. Мама говорила, что так всегда происходит, когда тело пытается подстроиться под силу мастера. Только началось это как-то неожиданно рано.
Сидя на диване в комнате, листал одинаковые тетрадки с ровными и не очень строчками. Можно сказать, утолял любопытство, так как ничего особого не видел. Денис и Тамара ни к какому роду
— Кузя, привет, — в комнату вошла Таисия, подошла, чмокнула в щёку. — Как прошёл день? И почему входную дверь не запираешь?
— День прошёл… обычно, — оторвавшись от тетради, ответил я. — А насчёт двери, то это для сестёр Юй. Они обещали подать ужин через полчаса. Днём все уши прожужжали, что в столовой плохо готовят.
— Да, слышала запах еды на лестнице, — сказала она из спальни. — Ещё подумала, что кто-то до нашей кухни добрался. Кстати, ты слышал, что говорят в институте?
— Смотря о чём ты. Неужто заметили, что у меня появились слуги?
Пару минут слышался шорох одежды, затем Тася вышла, упала рядом со мной на диван.
— Знаешь, Кузьма, я так и не поняла, зачем тебе это. Какой-то бессмысленный, но наверняка коварный план, который должен вызвать у кого-то изжогу, так?
— Всё так. Я за их обучение возьмусь, чтобы они любого благородного студента за пояс заткнули. Пусть от изжоги страдают.
— Это ты про свою новую группу или про всех? — она посмотрела на меня, вздохнула. — Ты как маленький.
— Это многоуровневый, долгоиграющий план. Потом будешь мной гордиться.
— Уже горжусь. А вот студенты обсуждают на своих закрытых форумах, что ты сбежал с войны. Говорят, испугался и тому подобное. Сегодня у меня на занятиях об этом спрашивали. Представляешь?
— Надеюсь, эти негодяи ещё живы? Чтобы лично с ними успел поквитаться, — я рассмеялся, взял её ладонь. — И что ты им ответила?
— Сказала, что ты не мог сбежать, так как по закону тебя там вообще не должно было быть. Многие удивились.
— Ай, — я отмахнулся. — Завтра придумают для себя какое-нибудь оправдание, что я или сам напросился, а потом сбежал, или меня долго уговаривали и всё в том же духе. Это лавина, которую так просто не остановить. Нужны кардинальные меры.
— Деканат эти меры уже принимает. Сегодня трёх студентов отчислили, за то, что слухи про тебя распространяли. Я своих предупредила, а там пусть думают.
— Всех не отчислят. Да и меры эти глупые. Мне кажется, так только хуже будет.
— Как посмотреть. Для многих учёба здесь это отличный шанс завести нужные связи, попасть в богатый род. А для благородных это как обязательная ступень. Чтобы потом за спиной не говорили, что он мастером не стал, только потому, что учиться не захотел.