Наследие
Шрифт:
«...сюда с этим».
Диобанн с изумлением понял, что этим эхом был голос одного из его собственных сервиторов, того, посредством которого он убил жреца. Он стоял к нему вполоборота, с вооруженной клинком руки капала кровь и машинное масло, и он повторял каждое слово Санджи, как только тот его произносил. Генетор нашел способ проникнуть в его системы, какой-то код, преодолевающий программы, которые, как думал Диобанн, были так хорошо защищены, что взломать их было невозможно. Даже не подсоединившись к нему физически. Диобанн впервые осознал, насколько опасным врагом обзавелся.
– Ты фальсифицировал
– ...нас, – закончил сервитор. Задержка в его речи становилась все короче по мере того, как контроль Санджи становился все сильнее. Нашел ли он способ проникнуть во вторую машину, сказать было невозможно. Мысли Диобанна метались все отчаяннее.
– Твое святотатство против Бога-Машины отягчено и усугублено, – продолжал Санджа, – ты окончательно предал свой священный сан. Я лишаю тебя и сана и имени. Ты отлучен.
Генетор-магос бросил пузырек на каменный пол, и в тот же миг, как сосуд разлетелся вдребезги, Диобанн рявкнул окровавленному сервитору кодовую команду:
– Зудень!
Это было слово флотилии, слово, означавшее постороннего, и для сервитора эта команда означала: убить всех присутствующих, кто не принадлежит флотилии. Доселе ему приходилось применять эту команду лишь трижды, и секрет, который он сейчас пытался защитить, был, пожалуй, самым ужасным из всех, которые он когда-либо хранил.
В душе магос Диобанн знал, что Санджа прав. Он не был уверен, имелись ли у него хоть какие-то шансы: те краткие минуты, проведенные в связи с потоком данных, показали ему, что восприятие Гелиспекса было более ясным и мощным, чем он мог хотя бы предположить. Но он не собирался просто так стоять и ждать, пока его убьют.
Санджа почти полностью контролировал сервитора, однако команда «зудень» была внедрена так глубоко, что он не успел до нее добраться. Сервитор помчался к магосу, но Санджа сумел остановить его, нахмурившись и сделав какой-то жест, и пока тот покачивался на месте, Диобанн повернулся и сорвал с другого сервитора его блузу. Машина из плоти напряглась, когда Диобанн привел ее в боевую готовность, и потянулась к коротким цилиндрам на своей талии. Выглядели они как часть пневматических механизмов, соединенных с ногами, но это была всего лишь маскировка.
Услышав, как по лестнице с лязгом спускаются сервиторы самого Санджи, Диобанн дернул вверх свой рукав, и круглый ворот на конце толстого свертка мехадендритов, который вызывал такое отвращение у Петроны Фракса, расстегнулся и упал на пол. Рука Диобанна развернулась, превратившись в гнездо металлических змей, похожих на головы гидры, и все они метнулись вперед и сомкнулись с гнездами на верхушке каждого цилиндра. В сознании и перед глазами Диобанна появились выгружаемые данные, характеристики оружия, сетки целеуказателей, и он вытащил оружейные модули наружу.
Сервитор, которого контролировал Санджа, бился в спазмах: магос, видимо, нашел
Диобанн взмахнул рукой-гидрой, извивающейся, словно морской анемон, и первый сервитор начал безжизненно заваливаться вперед: в одном из цилиндров был спрятан находящийся под давлением резервуар с мощным нейротоксином, который Диобанн и Д'Лесте изготовили два года назад.
Второй сервитор угодил прямо под концентрированный электромагнитный импульс, который вырубил его кибернетику. Машина затряслась в безумной пляске конвульсий, ее экзоскелет задымился и застыл. Орудия в конечностях разогнались сверх предела и начали выгорать.
Диобанн попятился, кружа по полу тамбура. Щупальца, торчащие из его плеча, змеились в воздухе, выискивая люминантов, одно из них метнулось вперед и выстрелило отражательной ампулой в дверной проем, где стоял Санджа. С негромким треском она взорвалась и заполнила проем металлической пылью, которую разогрел крошечный мельта-заряд, и она начала испускать магнитные помехи. В знак уважения к сану Диобанна сервиторы-часовые, встроенные в колонны по обе стороны дверей, были выключены, о чем Санджа теперь, наверное, весьма сожалел. Но даже если бы он активировал их сейчас, они были бы слепы и беспомощны.
Третья из машин-убийц Санджи схватилась с сервиторами Диобанна, и у него не оставалось времени, чтобы кричать им коды: он был вынужден использовать узколучевой кодер, надеясь, что Санджа не засечет частоту и не взломает ее. Диобанн переключил восприятие на лучевую связь и стал видеть глазами сервиторов. Картина перед глазами разделилась, храмовый сервитор раздвоился и заполнил все поле зрения. Магос одновременно видел, как он несся прямо на него и бежал мимо его собственного сервитора, находящегося в четырех метрах отсюда.
Потом его зрение странно исказилось, и даже компенсаторы, встроенные в органы чувств, не спасли от дезориентации – его приказы заставили одного из сервиторов повалиться на бок. Пока машина Санджи медлила, пытаясь понять, что сделать, сервитор Диобанна подсек ей ноги взмахом острой проволоки, которая выскользнула из его пальца. Самонаводящийся дротик вылетел из кончика одного из щупалец Диобанна и на долю секунды неподвижно завис в воздухе, прежде чем ринуться вперед. На миг в уже раздвоенном зрении Диобанна появился и третий слой: изображение щели между лицом и плечевыми бронепластинами сервитора, которое становилось все больше и больше по мере того, как дротик подлетал к цели. Картина вспыхнула белизной, потом окрасилась черным, и он разорвал связь. Дротик – внешний слой из микрофлешетт, внутреннее ядро из пирокислоты – взорвался глубоко в теле последнего противника. Дым и зловоние испаряющейся плоти окутали искалеченные останки сервитора, и они рухнули на пол.