Наследие

Пиляев Игорь

Посреди небольшой лужайки на плетеном соломенном коврике сидела белокурая девочка, на вид восьми-девяти лет от роду, и весело играла с молодым волчонком. Хищное млекопитающее семейства псовых, беззаботно и радостно кувыркалось в траве, пытаясь стащить у девчонки сиреневые тапочки. В небольшие косички цвета спелой пшеницы были вплетены цветки ландыша и ромашки, которые казались необычайно свежими и абсолютно живыми. Огромные карие раскосые глаза сверкали искорками смеха и в то же время внимательно изучали Стаса, проникая в самые глубинные и потаенные уголки его сознания. Казалось, что этой курносой круглолицей девчонке с

пухлыми детскими губками известны все тайны бытия, ей не нужно было строить сложные логические цепочки, чтобы понять природу явлений и суть процессов. Она просто знала. В ней была заключена изначальная мудрость Вселенной.

– Папка, чего ты замер?
– Девочка встала, подошла к Стасу и взяла его за руку.
– Я страшно рада тебя видеть.

– Кто ты, дитя? Почему называешь меня папкой?
– Стас так и не смог до конца прийти в себя. Впервые за все его многочисленные путешествия по Вееру Миров он попал в реальность, где встретил представителя человеческого рода, и это оказался ребенок, вдобавок ко всему называющий его своим отцом.

– Потому что ты папка и есть. В смысле, отец, - беззаботно прощебетала девочка.
– Я тебя тут уже давно дожидаюсь. Воды с нектаром хочешь?
– Из воздуха материализовался запотевший стакан с янтарной жидкостью.
– Только маленькими глоточками пей, она холодная, горлышко можешь простудить.

– Мне гланды в детстве удалили, - автоматически пробормотал Стас.
– Подожди, какой нектар? Ты кто такая?
– Стас присел и внимательно взглянул в карие бездонные глаза.

– Какой же ты скучный и, главное, непонятливый! Я же сказала - дочка я твоя. Пойдем уже. Серого мама дома ждет, ему кушать пора, - девочка кивком головы указала на волчонка.
– Я тебя в гости к себе приглашаю.
– Взяв Стаса за руку, маленькая фея настойчиво потянула его к видневшейся невдалеке опушке леса.

– Но моя дочка сейчас находится в другом месте и выглядит она не так, как ты, - Стас ощущал себя полным идиотом.
– Или, может, я чего не знаю?
– В голове со скоростью курьерского поезда стали проноситься лица многочисленных подруг его бурной молодости.

– Вот ты такой большой вырос, седой вон уже весь, а такой глупенький! Физиологических сестричек и братиков у меня на твоей Земле тоже хватает, тут ты постарался на славу, - девчушка прыснула в кулак.
– Только я на Земле не рождена еще. А теперь уж и не знаю, стоит ли мне там рождаться?

– А это что, от тебя зависит?

– А то!

– Подожди, давай попробуем зайти с другой стороны...
– Стасу всегда с трудом давалось общение с детьми.
– Где мы с тобой сейчас находимся?

– Это мой мир. Я его сама придумала и создала. Красиво, правда? Тебе здесь нравится? Если хочешь, мы вместе можем что-нибудь переделать.

– Ты сама создала целый мир?
– Стас остановился и пораженно воззрился на малолетнего Творца.

– А что тут такого? Не сидеть же в пустом и скучном междумирье, ожидая, когда вы там на Земле разберетесь со своими вечными проблемами.

– Ладно, если я папа, то кто тогда твоя мама? Или в этом мире маму иметь вовсе не обязательно?

– Удивляюсь я тебе, папка, ну как можно без мамы? Мама непременно нужна. В нашем с тобой случае мама Валя - это твоя жена, которую ты уже и забыл, поди, в поисках своей правды. Все мечешься по мирам, ответы на какие-то мудреные

вопросы ищешь, а они ведь на поверхности лежат, ты их просто не замечаешь, - совсем по-взрослому произнесла девочка.

– То есть ты душа, или как там - монада, нашего с Валей нерожденного ребенка?
– Всерьез воспринимать происходящее становилось все сложнее, и Стас решил играть по тем правилам, которые ему навязывали, не выказывая больше своего удивления.

– Не совсем так. То, что ты понимаешь под словом "душа", еще можно принять в некотором допущении, а вот насчет нерожденного ребенка, - девочка на секунду задумалась, - пожалуй, нет. По крайней мере, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Скучный ты, папка. Мы уже почти пришли. Смотри, это мой дом!

На берегу небольшого лесного озера, образованного бьющими из-под земли ключами, стоял деревянный домик, совершенно невероятной архитектуры. Только фантазия ребенка, не ограниченная рамками знаний и общепринятыми догмами, могла создать подобный шедевр. Ажурная деревянная конструкция представляла собой органическое продолжение трех гигантских дубов, служивших ее угловыми основаниями. Переплетение многочисленных лиан, увитых цветами всевозможных форм и раскрасок, образовывало естественные стены сооружения. Мощные раскидистые кроны деревьев представляли собой живую крышу и защищали жилище от возможной непогоды, если таковая в этом мире вообще существовала.

Из озера вытекал извилистый ручей с прозрачной студеной водой, которую жадно пили два молоденьких оленя, а по соседству расположилась большая серая волчица, не обращавшая ни малейшего внимания на потенциальную пищу. Невероятное количество птиц населяло ветви огромных деревьев и прилегающую рощу, но их щебет был ненавязчив и гармонично дополнял маленький лесной рай. Порхающие в изобилии огромные разноцветные бабочки и стрекозы в веселом хороводе кружили над полянами, заросшими цветами и ковылем. Стас зачарованно наблюдал за феерической картиной всеобщего счастья и гармонии, понимая полную абсурдность открывшегося перед его взором зрелища.

– Но ведь это невозможно. Это противоречит всем законам природы!
– Стас, давший себе слово ничему не удивляться, тем не менее, пораженно рассматривал окружающую его идиллию.

– О чем ты, пап? Я ведь маленькая еще. Я этих ваших законов и не знаю вовсе. Тебе что, не нравится мой домик?

– Нравится. Но как все это сочетается и уживается вместе?

– Ты о чем?
– вновь переспросила девочка голосом, полным недоумения.

– Хотя бы о них, - Стас указал пальцем на пару молодых оленей и волчицу, спокойно кормящую своим молоком их давешнего спутника, волчонка.

– Серый проголодался, молочко у мамы сосет.

– А что будет, когда мама проголодается? Или она святым духом питается?

– Захочет кушать - пойдет в лес охотиться, здесь дичи полно, - беззаботно произнесла хозяйка лесного рая.

– Ага. Следовательно, убийство себе подобных не исключается в этом мире всеобщего равенства, счастья и благополучия?

– Не убийство, а охота. Ради пропитания, - нравоучительно произнес белокурый ангел.
– Я, правда, просила охотиться подальше от моего дома - зверушек жалко. Я сначала вообще хотела всех создать травоядными, но ведь они тогда будут бесконтрольно размножаться, травку и цветочки все скушают и вытопчут. Неправильно это.