Наследие
Шрифт:
Розье снова метнулся взглядом к Гранту:
— Деннис, пожалуйста, не нужно крайностей. Я же не отказываюсь дать объяснения.
— Объяснения? — переспросил тот. — Объяснениями дело не ограничится. Опомнись, Камилл, ты же сам был судьей… И не надо истерик, ты уже достаточно меня разочаровал.
Розье сник, будто погас.
— Деннис… мне жаль.
— Мне тоже.
Грант кивнул Стражам. Они молча взяли Розье под руки и увели из кабинета. Бэйкер, задержавшись на пороге, оглянулся на Лафонтена. Тот коротко приказал:
— В подвал.
Едва закрылась дверь,
— Держитесь, Деннис. И не вините себя ни в чем, это не ваша ошибка.
— Это будет вашей ошибкой, если хоть что-то из предъявленного Камиллу окажется ложью, — глядя в стол, отозвался тот.
— Мне очень хочется ошибиться. Но что тогда окажется правдой? — Он, дотянувшись, развернул экраном к Гранту все еще включенный ноутбук. — Вот это?
Грант прикрыл ладонью лоб и глаза.
— Оставьте меня, пожалуйста.
— Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при допросе, — произнес Верховный и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет.
Он спустился в подвальный этаж по лестнице, которая вела к залу заседаний Трибунала, и свернул от лестницы налево. Там, за сумрачным коридором и массивной дверью, помещалась камера для допросов. Пользовались ею последний раз шесть лет назад, большинство Наблюдателей даже не знали о ее существовании. Но сейчас именно туда Стражи привели Камилла Розье.
Центром обстановки здесь было большое, с высокой спинкой, вращающееся кресло — оно стояло посередине комнаты, в круге яркого света. Остальное пряталось в тенях вдоль стен. В этом кресле, крепко сжав в кулаки прикованные к подлокотникам руки, сидел Розье — без пиджака и галстука, бледный, как полотно, хотя все еще спокойный. Он слышал об этой комнате, только никогда здесь не был и вряд ли рассчитывал когда-нибудь побывать, тем более в качестве обвиняемого.
— Итак, месье Розье, — произнес Лафонтен, выступая из тени, — игра еще продолжается, но для вас она закончена точно.
— Какая игра? — тихо отозвался Розье, глядя прямо перед собой. — Я не знаю, о чем вы говорите. И не знаю, чего вы наговорили Деннису. Он никогда не поверил бы, что я…
— Он поверил, — перебил Верховный. — У меня нет времени на споры и уговоры, месье Розье. Мне нужно знать, в чем состоит запланированная на сегодня операция и, главное, где она состоится.
Розье скривил губы:
— Я не знаю ничего. Я не понимаю, о чем вы говорите. Сколько раз я еще должен это повторить?
— А сколько раз я должен повторить, что это ложь? — добавил силы голосу Лафонтен. — На что вы надеетесь, Камилл? Вы не студент Академии, вы прекрасно понимаете, в какую игру ввязались. Столкновение с Джейкобом Галати обошлось Ордену в девяносто пять жизней. Девяносто пять! А Галати был щенком по сравнению с МакЛаудом… Тому достаточно было только задаться целью, чтобы пройти через все посты и караулы и лично нанести визит Первому Трибуну. Или вы нацелились на самого Митоса? Вам мало Хроник, вы решили опытным путем оценить возможности этого чудовища? Я не стал бы вмешиваться, если бы вы подставляли только
— Вы не посмеете! — зло бросил Розье, отворачиваясь.
— Не посмею?
Верховный шагнул к креслу, резким движением взял Розье за подбородок и заставил поднять голову.
— Вы точно помните, с кем разговариваете, Камилл? Героем стать у вас не получится, даже не надейтесь. Даю вам тридцать секунд на размышление. Потом — пеняйте на себя.
— Идите к черту, — сквозь зубы выдавил Розье.
Лафонтен отпустил его и выпрямился.
— На ваше счастье, я не сторонник средневековых методов. — Он оглянулся, ища взглядом Бэйкера. — Крис, у вас все готово?
— Да.
— Приступайте. Позовете меня, как только закончите.
Розье заметно напрягся:
— Что?.. Что вы хотите делать?
— Помочь вам избавиться от лишней скромности, — отозвался Лафонтен, направляясь к двери. Задержался на пороге. — В качестве утешения — обещаю не выставлять напоказ вашу личную жизнь.
— Нет! Так нельзя!.. Вы не имеете права!
Лафонтен вышел из камеры и захлопнул дверь.
*
Проходя через приемную к своему кабинету, он сказал:
— Дана, в ближайшие пятнадцать минут никаких посещений.
— Да, месье Антуан, — отозвалась она.
Он скрылся за дверью. Не стал садиться за стол, сразу ушел во вторую комнату. Приоткрыл окно, достал портсигар. Долго крутил сигарету в пальцах, прежде чем закурить.
Как же все плохо складывалось! Пришлось все же влезть в личную жизнь Денниса Гранта. И Розье все-таки жаль. Какого черта он во все это сунулся? Не устоял перед искушением? Или заставили? Какой угрозы он испугался, сам обладая немалой властью и будучи ближайшим другом человека, по одному слову которого в движение придут механизмы огромной силы?
В дверь тихонько постучали.
— Месье Антуан?
— Да. Проходите, Дана. Что?
— Ничего. Просто время.
Она прошла к шкафу, достала аптечку. Лафонтен невесело усмехнулся:
— Да, конечно, я забыл. Такое беспокойное утро получилось!
— Я поняла, — тихо сказала Дана, выбирая из кучи упаковок с лекарствами нужные. — Вы ведь до сих пор не трогали Камилла. А теперь…
— А теперь ситуация изменилась. — Он неторопливо снял и бросил на спинку дивана пиджак, потянул узел галстука. — Возможно, сегодня история с заговором закончится.
— Хорошо бы. Может, не будет нужды во всей этой конспирации.
— Вы устали?
— Да мне-то что сделается! А вот вы…
— А что я?
Она вздохнула, коротко и решительно, как перед прыжком в холодную воду, и подняла на него взгляд:
— Месье Антуан, вы правда думаете, что глаза есть только у меня? Вы же все время как струна натянутая. И под глазами уже тени, и руки тоньше стали — по перстню видно… И курите вдвое больше, чем раньше. Это все видят, не только я. Удивительно, как еще весь Орден не судачит о вашей хвори… Трудно изображать здоровье, когда его нет!