Наследница Кодекса Люцифера
Шрифт:
– Что нам делать со стариком в больнице?
– Если он вернется в тюремную башню, то умрет.
– Отец Сильвикола, я знаю, что вы не можете это сказать в силу вашей должности, но все же старик – это воплощение греха.
– Пока не будет доказано обратное…
Второй иезуит махнул рукой.
– Естественно. Вы правы. Могу представить, что вы ненавидите свое задание, не так ли?
– Тот, кому его поручают, понимает, что ему оказывают великую честь.
Второй иезуит кивнул.
– Ну, хорошо, я немедленно посещу его. – Отец Сильвикола,
Он съел кусок хлеба и выпил глоток воды, но чувствовал, как силы медленно возвращаются к нему. И дело было не в жалкой порции пищи – дело было в знании, что он по-прежнему на правильном пути и что Господь Бог одобрил его действия и простил его. И какая разница, что именно он, чей смысл жизни состоял лишь в том, чтобы затолкать дьявола назад в ад, получил пост advocatus diaboli при расследовании процесса над ведьмами?
20
Вольница Святого Духа была создана в лучших патрицианских традициях одним состоятельным горожанином Вюрцбурга, чтобы больные и нуждающиеся в уходе люди получили крышу над головой. Это произошло более трехсот лет назад. За прошедшие столетия больница Святого Духа прославилась на всю округу и далеко за ее пределами тем, что здесь серьезно относились к слову «уход». Что касается медицинской помощи, то она здесь была далеко не на высоте, а после костров инквизиции, на которых, естественно, в первую очередь сгорели все врачи Вюрцбурга, стала прямо-таки катастрофической; но призыв заботиться о больных тут всегда выполняли на высшем уровне. Тот, кто здесь выживал, выживал не из-за врачебного гения, а благодаря самоотверженным стараниям монахинь. В другом месте врачей было больше, их образование – лучше, но, тем не менее, уровень смертности там был выше. Чтобы выздороветь, мало того, чтобы тебе разрезали нарыв или сделали кровопускание; необходимо ощущение, что те, кто весь день ходит вокруг тебя, считают твои шансы на выживание достаточно высокими и что они беспокоятся о тебе.
Старик, о чьем переводе в больницу отец Сильвикола распорядился еще несколько недель назад, подходил сюда, как паук к пирогу. Но он действительно был единственным подсудимым высокого ранга, который еще оставался в живых, и отец Сильвикола всерьез воспринял свое задание как адвоката дьявола; если бы он оставил мужчину в тюрьме, тот умер бы еще несколько недель назад. Старик был худой, кожа свисала с его лица подобно сморщенной тряпке, а душа – как выразился один из членов ордена отца Сильвиколы, когда они опались наедине, – была черной, как задний проход самого отвратительного пособника дьявола.
– Чего вы хотите достичь этим процессом, отче? – противным голосом спросил старик. – Спасти души тех, кто ушел с огнем? Если они были невиновны, как считаете вы и ваши хитрые ребята, то они давно на небесах; а если они были виновны, то они там, где им и место. Но невинны они или нет – вы не в состоянии снова вернуть их к жизни. Чего вы хотите
Отец Сильвикола заметил, как глаза старика сузились, после чего тот неожиданно пристально посмотрел на него. Он понял, что допустил ошибку – отреагировал на обвинение в том, что сильнее всего хотел бы заставить самого дьявола предстать перед судом. Не может быть, чтобы он допустил это! Ему следовало сначала отдохнуть, а уже потом иметь дело со стариком, тем более что он слишком хорошо понимал: в полумертвом теле находился такой дух, который постоянно охотится за слабостями его ближних.
По лицу старика скользнула улыбка, вызвавшая у отца Сильвиколы странное желание стереть ее ударом кулака.
– И вы один из них, отче? А я-то думал, вы, ребятки из Общества Иисуса, народ уравновешенный. Гм-м-м… Как вы относитесь к тому, чтобы схватить за хвост самого дьявола, вместо того, чтобы возиться с бедным мерзавцем вроде меня?
– Как вы себе это представляете? – спросил отец Сильвикола почти вопреки своей воле.
– Здесь, в Вюрцбурге, – ответил старик, – есть кто-то, кто охраняет завет сатаны.
Только когда глаза всех присутствующих уставились на него, отец Сильвикола заметил, что он вскочил и закричал. Он снова сел и откашлялся. Старик не сводил с него глаз.
– Что вы сказали? – с трудом овладев собой, переспросил отец Сильвикола.
– Я должен кое-что уточнить: они принадлежат к роду, который поставил себе задачу защищать этот труд дьявола.
– Откуда вы знаете?
– Просто знаю, и все. Не зря же я дожил до восьмидесяти лет.
– Кто эти люди?
– Я не хочу возвращаться в тюрьму, отче. Оттуда мне живым уже не выйти.
– Кто эти люди?
– Вы обещаете мне, что я смогу остаться здесь, отче?
– Да, – процедил отец Сильвикола сквозь зубы.
– Их фамилия Хлесль, – заявил старик. – Но прежде чем вы обыщете весь город в их поисках, я скажу вам: те, кто сейчас здесь, – мелкая сошка. Если я правильно понимаю, те, которых вы, собственно, ищете, только еще находятся на пути сюда.
– И без сомнения, вы хотите от меня еще одного обещания, чтобы сообщить мне их имена.
– Естественно. Послушайте, отче, я старый грешник. Я хотел бы спокойно покаяться в своих прегрешениях и заключить мир с Господом.
– Спокойно покаяться?
– Предпочтительно – в собственном доме, в теплой комнате, с кубком вина в руке и запахом свежего жаркого в носу.
– Вы что-то очень уж уверены в себе как для человека, которого ждет виселица.
– Но вы ведь адвокат дьявола, отче! Вытащите меня отсюда, и я помогу вам. И кто знает – если вы действительно умудритесь перехитрить дьявола, может, в конце концов, мне даже немного перепадет во время большого расчета. – Старик впился взглядом в глаза отца Сильвиколы. – Вы должны уничтожить этих людей, отче.