Наследница поневоле
Шрифт:
Лиза кивнула, она уже не сомневалась, что в системе ценностей Светы понятие «чего-то стоить» значит только одно — иметь деньги и положение, а гостья продолжала:
— Так, если уж совсем никого путного не найду, то в крайнем случае придется идти за Коляню. — Глаза ее увлажнились от жалости к себе. — Пусть пашет… урод.
Вновь повисла пауза, нарушить которую Лиза уже не решилась.
Наконец она нашла выход.
— Пойдем спать? — предложила она гостье. — А то мне завтра на работу.
— Слушай, а зачем?
— Что — зачем?
— На работу? Ты же теперь
— Не та денежка, что у бабушки, а та, что за пазушкой. — Лиза смущенно улыбнулась. — Гаррис посоветовал оформить очередной отпуск. Так что, если с наследством что-нибудь сорвется, хотя бы работу не потеряю.
— Как это сорвется? — захлопала глазами Света.
— Ну-у… Мало ли что? Все так странно, что я до сих пор не верю…
— Глупости! Да что за твою работу держаться? Скукота, пыль, мымры вокруг, да и деньги — смех один.
— А мне нравится. Знаешь, я тут еще приработок нашла — в детском саду ночной няней. Завтра надо к заведующей идти, а то упущу, — задумчиво сказала Лиза.
— Нет, ты определенно сошла с ума! — возмутилась переводчица. — Ночной няней? Ужас какой!
Глава 21
Наконец-то Херби понял, почему его охватило беспокойство при виде того француза. Ла Гутин, так, кажется, его звали.
На приеме у Валентины Вальдмайер в тот вечер, как всегда, было многолюдно. Мелькали, как в калейдоскопе, знакомые и незнакомые лица. Джейк подошел поприветствовать хозяйку, занятую разговором с высоким, крупным блондином, которого он прежде никогда не видел. Лиса Вальдмайер указывала незнакомцу на Патрика Плоурайта и страшно смутилась, увидев Джейка. Правда, она мгновенно взяла себя в руки, но ее испуг не укрылся от внимательных глаз Херби. Незнакомец, едва кивнув, поспешно удалился, а заинтригованный Джейк решил выяснить, в чем дело.
В ответ на его расспросы все лишь пожимали плечами, и Джейк скоро забыл о нем, но…
Через неделю в автокатастрофе погиб Патрик Плоурайт. В тот же вечер был обчищен сейф в его доме. Обстоятельства несчастного случая, удивительным образом совпавшего с ограблением, выглядели несколько подозрительно, а Херби хорошо знал, что Патрик был профессиональным шантажистом, который не брезговал вымогать деньги даже у знакомых. В связи с этим делом поговаривали о таинственном французе — новом знакомом Валентины Вальдмайер, однако, кажется, он имел железное алиби. Алиби есть алиби, но разговоры не утихали… Как приятно пощекотать себе нервы болтовней о киллере-профессионале, будучи уверенным, что тебя это никак не может коснуться!
То, что Плоурайт умудрился раскопать компромат на Вальдмайер, не казалось удивительным, а вот то, что она решилась избавиться от шантажиста столь кардинальным образом, наводило на мысли о том, что случай был экстраординарным.
Кому в руки попали записи Плоурайта, которые могли бы доставить массу неприятностей весьма почтенным людям, осталось неизвестным, поскольку вор не пускал их в ход.
Если их получила, как подозревал Джейк, Валентина Вальдмайер, то все будет шито-крыто — она слишком хитра, чтобы действовать
Но в таком случае совершенно ясно, что Бет разгадала его замысел и обратилась за помощью к своей лучшей подруге Валентине! Теперь богатой наследнице, а возможно, и ему, и Гаррису грозит опасность.
Джейк нехорошо улыбнулся: в каждой ситуации есть свои плюсы и минусы! В его голове стал складываться план дальнейших действий. Разумеется, он должен подумать о собственной безопасности… Но прежде всего следует позвонить Бет и по возможности усыпить ее бдительность. Пусть думает, что ее «пупсик» ей верен. Мало ли как все еще может повернуться?
Глава 22
Аркадий Афанасьевич пригладил легкий пушок на обширной лысине и несколько раз провел расческой по остаткам темных, слегка вьющихся волос. Отвернувшись от зеркала, он в раздумье прошелся по кабинету, затем опустился в свое директорское кожаное кресло и нажал кнопку вызова.
Тотчас же в дверь постучали:
— Можно?
— Да.
Дмитрий Кирсанов — неприметный маленький мужичонка — вошел в кабинет и, дружески кивнув начальнику, без приглашения сел.
— Ну? — Изборский пристально посмотрел на него.
Тот пожал плечами:
— Все верно. Девка получит тринадцать лимонов гринов. И оба молодчика американца, и наш друг гоняются за ней. Эта тетка — мать переводчицы, биксы, которая с ними ошивается, оказалась страшно болтливой. Больше всего ее волнует, почему и американские женихи, и бабки должны достаться не ее дочечке, а этой, как она выражается, «дохлой кошке».
— Все?
— Она говорила еще о каком-то условии в завещании, но, по-моему, сама точно не знает, в чем там дело. То ли девка должна выйти замуж, то ли не должна?
— Так узнай точнее!
— Для этого надо трясти кого-нибудь из тех, кто крутится возле Батуриной, — Херби, Гарриса, Ерохину или Маркова. Или… Нашего друга Пьера.
— Ну так в чем дело?
— Да, но… Херби и Гаррис — законопослушные граждане США. Марков… Ну, Прохоров, его приятель, который дал наводку на Батурину, говорит, что он только из упрямства будет молчать. С мсье Ла Гутином…
— Оставь Ла Гутина. Главное — не дать ему выполнить свою работу, с этим-то, надеюсь, твои шестерки справятся?.. — Не дожидаясь ответа, Аркадий Афанасьевич продолжал: — Тянет он, тянет! Небось опять рассчитывает заказчика через плешь перебросить? Финтила! — Изборский покачал головой и вздохнул, как бы желая сказать — этот мир безнадежен, он полон жулья!
— Подколоть ее мы не позволим, я дело грамотным людям поручил. А насчет его планов… — Кирсанов пожал плечами.
Он не договорил, хотя и без того уже было ясно — чужая душа потемки.
Шеф «Ундины» продолжал размышлять вслух:
— Так или иначе — Марков и Ерохина, Ерохина и Марков. Митенька, насчет Маркова… Ты что? Квалификацию потерял? У тебя, помнится, немые языки развязывали.
— С Ерохиной все было бы проще, — гаденько ухмыльнулся Кирсанов.
— Делай что хочешь, но узнай все толком. Осечки быть не должно!