Наследницы
Шрифт:
— Ты должен быть моим личным ассистентом, Ролло, а не моей личной заботой! У меня есть чем заняться и помимо того, чтобы извиняться за твои ошибки!
— Здесь есть что приводить в порядок — не меньше, чем Гераклу в Авгиевых конюшнях!
— Это только твое мнение!
— Я уже высказывал тебе несколько предложений…
— ..как все переделать, чтобы тебе больше нравилось. Но здесь, Ролло, будет так, как нравится мне.
Глаза Ролло сделались холодными, как лед, а на щеках выступили красные пятна.
— Ну и ну, — с ухмылкой
— Вот именно, — спокойно ответила Кейт, — и я хочу, чтобы ты об этом не забывал. Здесь отдаю приказы я.
— Я не какой-нибудь наемный служащий!
— В общем-то, тебя никто и не нанимал, — резко возразила Кейт. — Ты не раздумывая решил, что будешь там, где я.
— Тебя довольно долго это устраивало.
— Раньше — да, а теперь нет, — ответила Кейт. — Многое изменилось. Я сама изменилась.
— Еще как! И не в лучшую сторону!
— Ты ведь часто говорил, что мне надо вырасти, а теперь не хочешь примириться с этим.
— Весь твой рост для меня ничего не значит. Ведь это я, Ролло, качал тебя на коленях.
— И до сих пор не можешь или не хочешь понять, что это было давно.
— За несколько месяцев нельзя так измениться!
— Мне пришлось, не было выбора. Нужно было вырасти или выйти из игры, а этого я делать не собираюсь.
— Но меня ждет именно такая перспектива?
— Если ты не расстанешься с мыслью, что ты — моя правая и левая рука и единственный, кто может мне указывать, — тогда верно.
Они не сводили глаз друг с друга.
— Ты неблагодарная дрянь! — процедил сквозь зубы Ролло, лицо его горело гневом.
— Нет, я вовсе не неблагодарна. Я очень многим тебе обязана, но существуют и другие обязательства, по которым мне необходимо платить, и я не позволю тебе разорить меня.
— Я сделал для тебя столько, что тебе никогда не расплатиться!
Кейт рассмеялась.
— Ролло, ты не на сцене. К тому же тебе платят, и весьма неплохо.
— Из всех происшедших с тобой перемен эта самая худшая! — трагически воскликнул Ролло. — Ты стала все мерить на деньги!
— Ха! Давно ли они перестали быть для тебя началом и концом всего? — И Кейт вернулась к прежней теме:
— Послушай, я ведь прошу тебя только о том, чтобы ты не отпугивал людей. Пусть они занимаются своей работой, они прекрасно справлялись с ней, когда нас с тобою здесь не было. Я дала тебе огромные полномочия, я не говорю ни слова о твоих многочасовых обеденных перерывах, я разрешаю тебе в рабочее время бывать там, где тебе хочется. Конечно, ты действительно необходим мне — твои глаза и уши, — но я не могу тратить все свое время на то, чтобы выслушивать сетования и утирать слезы. У тебя острый язык, и ты совсем не умеешь держать его за зубами.
— Тебе, как никому, известно, что я не переношу дураков.
— Тогда постарайся избегать их. Занимайся тем,
Что-то в ее лице, какое-то напряжение в голосе заставили Ролло сменить гнев на милость, и он спросил неожиданно:
— Какие-нибудь неприятности, малышка?
Она облегченно улыбнулась. , — Ты же все понимаешь. И поэтому ты нужен мне.
Да, Ролло, ты прав — неприятности…
И она рассказала ему о Консуэло де Барранка и картине Ремингтона.
— Тот же случай, что со статуэткой. Безусловно.
— Вероятно. Я знаю только, что должна сообщить миссис Чандлер. Понимаешь теперь, каково мне приходится? Не добавляй же мне хлопот.
— Кажется, ты хочешь меня разжалобить? — уколол ее Ролло. Потом фыркнул. — Ох, уж эти лицемерные жалобщицы! Да я гроша не дам за все их отделы и за них самих. Мне и без них есть чем заняться. — С этими словами он величественно вышел из кабинета.
Кейт не могла не рассмеяться. Ролло был совершенно непотопляем — какой бы силы ни была буря. Она взглянула на часы — в Колорадо сейчас половина девятого — и взяла трубку.
Агата молча выслушала ее взволнованный рассказ, затем произнесла:
— Так вот куда она отнесла картину.
— Вы обнаружили пропажу?
— Мне сказали об этом на следующий день после отъезда Консуэло. Обнаружили при уборке.
— Я так и думала, что рано или поздно вы заметите, что картины нет, — сказала Кейт с облегчением в голосе.
— В этом случае довольно рано. Консуэло нужны были деньги, а я не дала ей ничего. Я думаю, она взяла картину назло мне. Теперь ни о чем не беспокойся. Я сумею справиться с собственной внучкой Держи картину у себя, а я придумаю, как ее забрать. Ты все сделала правильно, я в долгу перед тобой.
— Никакого письменного обязательства я не давала, только устно согласилась продать картину.
— Я знаю, что ты лучше соображаешь, чем она, — грубовато похвалила ее старая дама. — Она поставила тебя в трудное положение, Кейт, и мне жаль, что так получилось. Больше ни о чем не беспокойся, слышишь?
Как ты вообще живешь, как идут дела?
— Идут, — ответила Кейт, улыбаясь. — Но чем все кончится, непонятно.
— Победой, разумеется, — ободряюще сказала Агата.
— Герцогиня, вы как глоток воздуха!
— Надеюсь, неотравленного! — Кейт услышала знакомый смешок. — Я еще позвоню. — И раздались частые гудки.
Кейт положила трубку и глубоко вздохнула.
— Да благословит вас Бог, Агата Чандлер, — произнесла она.
Звонок бабки застал Блэза Чандлера в постели с его женой. Доминик с нетерпением и обидой дожидалась окончания разговора, да и сам Блэз не был особенно расположен к разговору.