Наследницы
Шрифт:
Лера с силой хлопнула дверью и, осторожно взяв Эстер Ашотовну под руку, проводила ее в прихожую.
— Надеюсь, мы с вами договорились, Эстер Ашотовна?
Дама еще раз тихонько всхлипнула и молча кивнула.
— Значит, послезавтра я вас жду.
Лера закрыла за ней дверь квартиры и решительной походкой направилась в комнату сына.
— Ну?! И что ты можешь сказать в свое оправдание?! — гневно бросила она сыну.
— Эстер Ашотовна сказала, что на мне природа отдыхает.
— Ага, а ничего, что я унижаюсь, а? Денежки ей
— Ма, ну че ты орешь? Да ты посмотри на меня, какой из меня… к черту художник?
— Ты же Иваницкий! — гордо объявила Лера.
— Ну и что?! Нет у меня никакого таланта. Ненавижу я все эти кисточки, мольберты, краски… Ненавижу, понимаешь?
— Значит, художником ты стать не хочешь? — уже более спокойно заговорила Лера. — А кем ты хочешь стать?
— Гонщиком «Формулы-1».
— Ага, ну понятно, понятно.
— А раз понятно, оставь меня в покое! Достала по самое не хочу!
— Не хамить!!! — взорвалась Лера. — Ведешь себя, как скот! В день рождения отца!
— Забил я на все это! Врубаешься? — огрызнулся сын.
Лера вздрогнула, как-то сразу обмякла и медленно вышла из комнаты. Она добрела до гостиной, у барной стойки налила себе в пузатый бокал коньяка и без сил упала в кресло. С фотографии на нее смотрел Иваницкий-старший. Лера подняла бокал.
— Ну что, за тебя, любимый! — Она сделала глоток и тяжело вздохнула. — Видишь, какие у нас дела творятся? Что делать? Ума не приложу.
На пороге гостиной появился Юра, но Лера, не заметив его, продолжала разговаривать с фотографией:
— Господи, что ж ты так рано ушел-то, а? Может, был бы жив… — Она осеклась, увидев Юру.
Он подошел к ней, наклонился, чтобы поцеловать, но, передумав, сел рядом:
— Отмечаешь его день рождения?
— Тебе это неприятно?
— Дуреха, если ты помнишь о мужчине, которого любила и которого уже нет, значит, и обо мне не забудешь.
Лера с благодарностью прильнула к нему.
— Выпьешь?
— Я за рулем, — привычно ответил Юра.
— Все, — командным голосом сказала Лера, — на сегодня все поездки отменяются! Я тебя не отпускаю.
Варвара Семеновна, секретарша Владимира Константиновича, ректора Гнесинки, встретила Сашу подчеркнуто приветливо. Не потому, что госпожа Иваницкая была заведующей кафедрой, замом ректора, а просто Варвара Семеновна ей симпатизировала. Впрочем, симпатия была взаимной.
— Добрый день, Александра Владимировна. — Она широко улыбнулась и, скосив глаза на двух посетителей, всем видом показала, как устала от этой рутины.
Всегда подтянутая, элегантная, с неизменной папироской во рту, Варвара Семеновна была дамой примечательной во многих отношениях. К примеру, никто, включая отдел кадров, не знал точно, сколько ей лет. На вид можно было дать шестьдесят с маленьким хвостиком, но злые языки утверждали, что ей все восемьдесят. Ходили слухи, что в молодости она была чертовски привлекательна
— Добрый день, Варвара Семеновна.
— Чертовски хорошо выглядите! Уж не влюбились ли часом? — заговорщицким шепотом спросила секретарша, чтоб не быть услышанной посетителями.
Тем не менее двое мужчин, до этого понуро сидевших на стульях, как по команде с интересом посмотрели на Сашу.
— Спасибо за комплимент, Варвара Семеновна, — приветливо поблагодарила Саша.
— Что вы, что вы, — заверила ее секретарша, — это я вам от чистого сердца говорю. Не стоять мне на этом месте! — Она пыхнула папироской. — Кстати, а вы знаете, как на иврите «курить запрещено»? Хотя откуда, — даже не ожидая Сашиного ответа, продолжила монолог Варвара Семеновна. — Так вот, звучит это так: «шылым шекспениздер». — Она рассмеялась. — Правда смешно? — Она скосила глаза на кабинет ректора. — А вы слышали очередную шутку нашего?
Это был конек Варвары Семеновны — в течение многих лет она собирала шутки ректора и несла в народ.
— Это про то, что Щенсняк любил только одну женщину — Организацию Объединенных Наций? — предположила Саша.
— Нет, это уже старье! Отстаете, милочка. Например, вчера, — Варвара Семеновна взяла блокнот, перелистнула странички, — он изрек «Чтобы икра была красной, рыба должна быть счастливой». Ничего, да? Или сегодня. Заходит, видит меня в этом прикиде и говорит: «Вы, Варвара Семеновна, в этой кофточке как Мария Стюарт на пенсии». Ха-ха! — хохотнула секретарша. — Поначалу я даже растерялась, не зная как реагировать — то ли обидеться, то ли прыснуть со смеху. А он мне в пандан: «Ну что вы на меня смотрите, как Пуанкаре на Черчилля?» Ха-ха! Потрясающая эрудиция! Вы не находите?
Саша даже не пыталась вставить словечко в монолог Варвары Семеновны. Она лишь улыбалась, с восхищением глядя на нее.
— Вот такой он у нас! — с энтузиазмом заявила Варвара Семеновна. — Не ржавеет мужик, — она подняла вверх указательный палец, — что радует. Не стоять мне на этом месте!
Из селектора раздался начальственный голос:
— Варвара Семеновна, в чем дело? Мне кажется, я просил вас вызвать ко мне Иваницкую. Где она?
Варвара Семеновна подскочила к аппарату и, нажав кнопку обратной связи, зажурчала:
— Владимир Константинович, все в полном порядке — Александра Владимировна как раз только что вошла и идет к вам. — Она отсоединилась и виновато улыбнулась. — Вы уж извините меня, голубушка, что я вас немного заболтала. — Но тут же, вспомнив о чем-то, наклонилась к Саше и шепотом спросила: — А я вам рассказывала, как я танцевала с Василием Сталиным и он мне все ноги отдавил? Нет? Приходите расскажу. Прелюбопытнейшая история.
Варвара Семеновна вдруг преобразилась, приняла стойку и командным голосом объявила: