Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая
Шрифт:
– Так точно! – по-военному ответил Котлов.
– Вот не надо этого показного солдафонства, Юрий Сергеевич – укоризненно заметил Свиридов. – Мы не в армии, хоть и имеем статус военнослужащих.
– Разумеется, - продолжил подполковник, – никто не должен знать об этом, включая капитана Язева, который сидит вместе с вами в кабинете. Материалы, что я вам дал, изучите и сразу же вернёте мне. Контроль телефонных переговоров продолжать. А вот радиомикрофон из машины Устинова лучше снять. Машина не его. Вернет хозяину, где мы её будем искать потом?
– Понятно, Лев Алексеевич, - нейтрально ответил
– О результатах докладывайте немедленно.
– Что шеф хотел? – поинтересовался Язев у вернувшегося Котлова.
– Задачу поставил! – ответил тот, запирая папку в сейф. – Пойдем, что ли покурим?
– Пошли!
Они вышли в сад, в курилку. К своему удивлению Котлов там обнаружил Устинова и Ершова, сидящих на лавочке под яблоней.
– Привет!
– Здорово!
Они поздоровались, пожали друг другу руки.
– Как дела? – нейтрально поинтересовался Котлов.
– Нормально, - ответил Устинов и пошутил. – Пока вы не пришли.
Все четверо хохотнули: Язев и Ершов сдержанно, Устинов коротко хихикнул, а вот Котлов засмеялся громко и заразительно.
– Вернулись с Москвы? – отсмеявшись, поинтересовался Устинов. – С Олимпиады.
– Вернулись!
Оба, и Язев, и Котлов были откомандированы в Москву на Олимпиаду-80 и вернулись буквально только позавчера.
– В Олимпийской деревне за ментами присматривали, - сообщил Язев. – Одного на фарцовке взяли. Домой отправили.
– Сажать не стали, - добавил Котлов. – Пацан совсем, даже в армии не служил. А у вас здесь как?
Устинов поморщился:
– Да так… Усиление вчера сняли. Радость к нам пришла! Теперь вечером домой будем ходить. А то родные скоро по фотографиям будут опознавать родителя.
Они опять хохотнули этой незамысловатой шутке – все четверо.
– Через два дня на третий здесь ночевали, - добавил Ершов. – В другие дни раньше 10 вечера домой не расходились. Суббота – стабильно рабочий день.
Ершов и Устинов встали, отряхнули брюки сзади. У них перекур закончился.
– Ладно, увидимся.
– Увидимся!
– Хорошие мужики, - заметил им вслед Язев.
– Нормальные, - согласился Котлов.
***
Ершов взглянул на часы:
– Половина первого. Обедать пойдешь?
Устинов мотнул головой:
– Не хочется. Жарко.
Действительно, на улице стояла небывалая для августа жара. В кабинете от духоты не спасал ни постоянно работающий с самого утра вентилятор, ни открытые окна. Хорошо еще, окна кабинета выходили на теневую сторону. В кабинетах напротив, в окна которых солнце светило целый день, была еще та душегубка.
Правда, зимой на солнечной стороне сохранялся вполне комфортный климат, а у Устинова с Ершовым целыми днями «пахал» уже не вентилятор, а обогреватель, из-за которого комендант периодически впадал в истерику.
– Ты сегодня на машине? – поинтересовался Ершов. Устинов кивнул.
– Поехали купаться в обед?
– У меня плавок с собой нет, - буркнул Устинов, мысленно уже согласившийся на это предложение, зная, что скажет его коллега. Он не ошибся.
– У меня тоже нет! Голышом. В нудистов поиграем, - Ершов хихикнул.
– Поедем на Курмашевские
– Давай девчонок позовём? – предложил Устинов.
– Каких? – не понял Ершов.
– С ЦПС (центр правительственной связи – прим. авт.), - ответил Устинов. – Вчера в столовой с ними вместе обедали. Они тоже на жару жаловались. Забыл? Только я сам к ним схожу, звонить не буду.
Устинов убрал документы в сейф, закрыл его. Ключ сунул в карман брюк и вышел из кабинета. Ершов последовал его примеру: убрал документы, закрыл сейф.
Когда из года в год, изо дня в день половина первого ходишь в одну и ту же ведомственную столовую, в которую посторонним не проникнуть никоим образом, поневоле перезнакомишься со всеми посетителями, которые тоже ходят в эту ведомственную столовую из года в год изо дня в день в это же время, да еще и некоторым образом являются твоими коллегами.
Когда-то ЦПС входил в структуру КГБ. Потом их разделили, но в регионах они продолжали размещаться в зданиях по соседству, разве что вкоридорах между ними установили двери с цифровыми замками.
Только столовая осталась общей. В этой столовой, стоя в очереди, Устинов и Ершов и познакомились с девчонками-сотрудниками ЦПС Надей, Олей, Леной и Катей. Сначала стали просто здороваться, затем пропускать их вперед себя в очереди. Девушки ходили в столовую почти всегда вместе, причём, в отличие от оперативников КГБ, всегда в военной форме, которая, откровенно говоря, им очень даже шла. А в последствии оказалось, что девчонки и сидят в одном кабинете.
Правда, дальше поздравлений с днём рождения и обмена шоколадками и т.д. отношения развиваться не стали – и те, и другие были женаты-замужем.
А вот искупаться в обед – это можно! Это – запросто!
Минут через десять Устинов вернулся.
– Поехали! Они на стоянку подойдут.
К машине подошли все четыре. Ершов, рассчитывавший, что поедут не все, скептически хмыкнул. Устинов отмахнулся:
– Поместимся!
Фигурки у девчонок были хоть и не хрупкими, но спортивными: всё-таки военнослужащие, аттестованные инженеры с офицерскими званиями, и, соответственно, как все офицеры, ходили на ФИЗО, сдавали зачёты. И попробуй не сдай! Сразу часть квартальной премии долой! Даже своеобразная процентовка на эти случаи в отделе кадров существовала: не сдача норматива по бегу – 10 %, по подтягиванию – 5 %, по стрельбе – 15 % и т.д. Впрочем, при приёме на службу при прохождении медкомиссии все кандидаты сдавали нормативы по физподготовке. По подтягиванию прямо в кабинете хирурга – у него прямо в дверном проёме была установлена перекладина!
Поэтому девушки, хоть и с некоторым трудом, но вполне уместились вчетвером на задних сиденьях.
Село Курмашево располагалось километрах в десяти от города. Общественный транспорт туда ходил дважды в день – утром и вечером. Озёра находились еще дальше, километрах в трех по грунтовке. Место считалось безлюдным, но шикарным с точки зрения отдыха и рыбалки.
До озера добрались минут за двадцать. Доехали бы быстрее, да на выездном посту ГАИ инспектор поднял жезл, узрев четырех пассажиров сзади. Устинов продемонстрировал удостоверение, инспектор, недовольно хмыкнув, козырнул и буркнул: