Наследник для Шаха
Шрифт:
Убивают просто.
Это невыносимо.
Вглядываюсь в лицо женщины, которая смотрит на меня весьма спокойным взглядом. Как женщина, привыкшая к адюльтерам мужа. Слово-то какое…
Сердце пропускает удары. Один. Второй. По венам, кажется, лава течет, наконец, тело вспоминает, что делало до того, как получить смертоносный удар, и приходит в движение, на автомате совершаю еще пару шагов под острым взглядом брюнетки.
— Вы… вы жена Аслана? — губы сами собой задают этот дурацкий вопрос, какая-то часть меня
Женщина раздвигает губы в улыбке, демонстрирует прямой ряд фарфоровых жемчужин, смотрит на меня как-то сочувственно, что ли. Будто я бактерия, пыль, осевшая на ее дорогие туфельки.
— Да. Я Амина Асабек-Шахова.
Свою фамилию эта женщина произносит с каким-то осязаемым чувством превосходства и достоинства.
Так общаются королевы с чернью, почтительно, но высокомерно. Я даже не знаю, как это выразить. Учтивое поведение, но вместе с тем в интонациях сквозит насмешка.
Мне дают понять, что я всего лишь никто…
Никто для него…
Никто для него…
Кажется, в этой больной семейке норма общаться с любовницами мужа. Амина не нападает на меня, не кричит, не впадает в истерику.
Она ведет себя подобно царице, которая принимает интрижки короля как само собой разумеющееся.
— Как тебе дом? — вскидывает бровь и проводит пальцами с длинными ноготками по смоляным волосам.
— У вас очень красивый особняк, — отвечаю немного заторможенно.
Мне до сих пор не верится, что все это происходит прямо сейчас и со мной. Просто невероятно.
Вспоминаю разговор с Асланом, как он сказал, что хочет увидеться с моими родителями, что хочет поговорить с отцом. Так заведено у его народа.
Помню, как краснела на его плече, лежа обнаженной после бурной близости, и думала, что, наверное, это сказка.
Самая настоящая ожившая восточная сказка.
Пора просыпаться, Полина, сказка закончилась. И вот сейчас ты стоишь и смотришь на законную супругу Аслана.
Вот она, Шахова, а ты… ты просто девчонка, которую перепутали с эскортом, ты забеременела и Шах привез тебя к себе.
Не посадил в темницу, не привязал, но сковал цепями покрепче. Он вонзился своими острыми клинками в твое сердце, прорезал нутро и заставил тебя привязаться, полюбить…
Чтобы что?!
Этот вопрос вспыхивает неоновой вывеской в сознании, пока я смотрю на эффектную женщину с точеной фигурой, на ее ложную доброжелательность, и в мозгу возникает вопрос.
А что, если Шах узнал, что я беременна, и только из-за этого и пришел за мной?!
В голове калейдоскопом летят мысли, обрывки фраз, кадры.
Вспоминаю, как его машины остановили меня на улице, как он озверел, когда увидел в моих пальцах направление на аборт…
Он ведь поймал и украл меня у больницы…
Зачем? Зачем я такому мужчине, когда у него и жена законная имеется? Зачем
Прикрываю глаза. Ответ напрашивается сам собой. Ему не я была нужна все это время, а малыш, которого я ношу под сердцем.
Вспоминаю доктора из клиники, в которую он меня привез, ее напутствие, разговор о том, что беременным нужны положительные эмоции, чтобы беременность протекала хорошо.
Если бы он удерживал меня силой, если бы ломал и запер, я не была бы в радужных чувствах, а Шах хотел здорового ребенка.
Ему ведь нужен был наследник.
Он так и говорил всегда — мой наследник. Не наш…
Глупая…
Боль ударяет по ребрам, пульсирует, марево перед глазами, наконец, начинает оттаивать, и я замечаю, что Амина лишь на первый взгляд выглядит красивой, это не так благодаря выражению ее глаз.
Злорадному какому-то.
Она рассматривает меня, скользит взглядом с головы до пят и останавливает его на моем животе. И мне этого хватает, чтобы понять, что вполне вероятно, что она в курсе моего положения. Черт их знает с их традициями и правилами.
Горло сжимает спазм, так и замираю, импульсивно прикрыв ладонью живот в страстном желании защитить своего малыша.
Наши молчаливые гляделки, наконец, прерываются, дверь открывается и один из телохранителей Аслана входит в дом. При виде Амины он кланяется и лишь затем, так и не подняв головы, обращается ко мне:
— Машина подана.
Выпрямляется и я интуитивно киваю мужчине. Затем обращаю взгляд на жену Шахова, которая, словно королева, дает мне отмашку.
— Как жаль, но я думаю, у нас впереди еще много времени, чтобы стать хорошими подругами… Полина…
Глава 36
Обращение женщины как-то неуловимо царапает, я не помню, звала ли меня при ней Зухра по имени, хотя как разница.
Вцепляюсь со всех сил в свою сумочку и с каменным лицом иду вслед за охранником. Даю себе четкую установку не плакать.
Перебираю ногами и выхожу за дверь. Стоит выйти, как подаренная Шаховым собака мчит в мою сторону, начинает вертеться вокруг ног, обнюхивает.
Опускаюсь на корточки и заглядываю в белую морду Махраба.
— Хоть ты мне верен? — спрашиваю одними губами, и пес утыкается носом в мой нос.
А я думаю, защитник ли он или, наоборот, еще один приставленный надзиратель, чтобы игрушка хозяина вдруг не дернулась и продолжала, подобно овце, идти на заклание.
Поднимаюсь на ноги. Хочется уйти отсюда поскорее. Телохранитель учтиво открывает заднюю дверцу премиального седана и ждет меня. Выпрямляюсь и иду в его сторону, проскальзываю в салон.
Странная пустота поселяется в сердце, словно кто-то мне впрыснул в кровь львиную дозу успокоительного, кажется, что холод проскальзывает внутрь. Анестезия. Природная. Перед ампутацией сердца.