Наследник на его условиях. Книга 2
Шрифт:
— Утром у тебя будет нужная информация, — кивает Ванесса. — А пока шел бы отдохнуть. — С укором смотрит на бокал в моей руке. — Выглядишь неважно.
Еще бы. От таких новостей можно и умом тронуться. Разговор с братом решаю отложить, пока не получу результаты теста на руки. В принципе, я и так знаю, что Леон скажет. Но от этого, сука, не легче.
Вопреки опасению, что не засну этой ночью, я проваливаюсь в сон, едва касаюсь головой подушки, но ни свет ни заря будит звонок. С трудом открываю глаза и смотрю на дисплей. Это Стив.
В гостиной царит гробовая тишина. Лея спит. Ванесса тоже. Но работу свою она выполнила, как и обещала, — на столе лежат документы по клиникам.
Выбрав последнюю, потому что она ближе всего к нашему отелю, я звоню и договариваюсь о визите.
От мысли пойти к Калиничевой и не застать ее в номере либо застать собирающей вещи, ощущаю новую волну негодования. Даже не знаю, что больше злит: молчание Дарьи о беременности или то, что сказала о сыне при таких обстоятельствах.
— Ну что? — интересуется Ванесса, входя в гостиную. — Выбрал?
— Да. — Собираю листы в стопку. — Побудь с Леей, мы с Калиничевой и ее сыном поедем в клинику.
— Надеюсь, ты понимаешь, что за сутки тест ДНК тебе никто не сделает...
— Это частная лаборатория. За внушительное вознаграждение пусть уж как-то постараются, — невесело хмыкаю я, на автомате закидывая в себя две таблетки и запивая их водой.
Домик я покидаю с четким намерением сегодня разобраться со всеми возникшими вопросами, а потом… Хер его знает, что потом.
Дарья в своем номере. К счастью, вещи она не собирает. Даже намека на это нет. Незнакомая девушка возится с мальчиком на полу, когда я переступаю порог.
— Я нашел клинику. Собирайтесь, — говорю вместо приветствия, не в состоянии перестать смотреть на белобрысую макушку ребенка.
— Сын плохо спал и капризничает, мне нужно его покормить. Подожди за дверью, — просит Даша.
Столько ненависти в ее взгляде в этот момент. Чертыхнувшись про себя, гашу порыв сказать какую-нибудь колкость. Что Калиничева не сбежала — уже огромный плюс. И одновременно минус, потому что я все так же хочу эту стерву.
Выхожу за дверь и жду. Лишь через двадцать минут Даша появляется в коридоре с сыном на руках. Мальчик трет глаза и хнычет.
— Хочет спать? — интересуюсь у нее.
— Не знаю, — с отчаянием в голосе произносит Калиничева. — Эмиль почти всю ночь проплакал. И сейчас может опять закатить истерику.
— Из-за чего?
Вижу по выражению ее лица, что хочет огрызнуться в ответ, но сдерживается.
— Зубы режутся.
Мы выходим на улицу и идем к машине, которую я взял напрокат вместе с водителем. Всю дорогу до клиники ребенок капризничает и плачет, Дарье приходится достать сына из детского кресла и посадить себе на колени.
Уже и забыл, каково это — плачущие младенцы. Да и не до них мне было после смерти дочери и внука. Я даже с Леей не сразу начал контактировать.
Прошу водителя
Поначалу шею готов был свернуть дуре, только через пару дней каким-то чудом успокоился и оставил все как есть. Однако судьба решила догнать и снова свела с этой лицемерной птичкой, которая, похоже, запуталась в своей лжи.
Я придерживаю дверь, помогая Даше выйти. Она не успевает сделать и шага, как вдруг резко бледнеет и прислоняется к машине.
— Всё в порядке? — На всякий случай хочу взять ее мальчишку на руки.
Даша не сопротивляется и отдает сына, тихо бормочет что-то про бессонную ночь и переживания, сетует, что не попросила Лили поехать вместе с нами.
— Лили, как я понимаю, это няня? — уточняю.
Калиничева кивает.
— Ничего, я помогу. Ему вроде как нравится у меня на руках.
Позволяю себе слабость крепче прижать ребенка к груди. Он ведь и впрямь мог быть моим сыном. Отчего-то эта мысль развозит меня в хлам. Впору самому прислониться к машине.
Даша как-то странно смотрит на нас, переводит взгляд с притихшего Эмиля на меня и шумно сглатывает.
— Идем, — киваю в сторону входа.
Сдача анализов занимает от силы полчаса. Все это время ребенок находится у меня на руках. Даша, словно испуганная мышка, не сводит с нас глаз. В какой-то момент мальчик засыпает. Когда выходим из клиники, я помогаю посадить Эмиля в кресло, пристегиваю его ремнями безопасности и поворачиваюсь к Калиничевой.
— Я заплатил врачу. Завтра вечером результаты будут готовы.
— Если рассчитываешь на благодарность, то ее не будет. Хотя…
Дарья заносит руку, чтобы ударить меня, но я пресекаю эту попытку. Перехватываю ее запястье и слегка сдавливаю.
— Только такую ты и заслуживаешь, понял? Скотина! — выплевывает она, с шипением проталкивая сквозь зубы порцию воздуха вместе с гневом. — Я уверена, что Эмиль твой. Но после всех обвинений в мой адрес и заявлений, что ты его отберешь, ничего, кроме ненависти, я к тебе не испытываю!
Чувствую, что опять начинаю заводиться. Какой-то деструктив. Кругом. В моих реакциях на эту женщину, в ее поведении и вообще во всем, что происходит с нами.
У меня очень хреново с контролем в последнее время, много агрессии, эмоции тоже идут вразнос. Сначала собираюсь припечатать Дашу словесно и отпустить, но ловлю в фокус ее неестественно алые губы, и в голове словно срабатывает переключатель. Я толкаю Калиничеву на себя и впиваюсь в ее рот.
Даша отвечает не сразу. Но эти секунды, пока она тяжело дышит и льнет ко мне, поистине можно считать одними из лучших за последние месяцы. Я опять ощущаю себя живым, а не мертвецом.