Наследник Новрона
Шрифт:
«Но не в этот раз», — сказала она себе, отпустила леер и шагнула вперед.
Она обошла Уайатта и встала рядом с остальными мужчинами.
— Ариста, — сказал Адриан, — вам нужно уйти в каюту.
Она посмотрела на воду.
— Мастер Деминталь, — крикнула она, — встаньте за штурвал. А вы все держитесь за что-нибудь.
Ариста сделала глубокий вдох и, успокоившись, обратилась к тьме, к той энергии, которая находилась вокруг них, снизу и сверху. Она проникла мысленным взором в пучины океана, ощутила тяжесть вод, увидела морское дно, стаи рыб, светящиеся водоросли, нащупала ветер и ухватилась за него. Ветер, который сопутствовал
Но в следующее мгновение ее разорвали голоса морских гоблинов. Ариста чувствовала их, слышала их крики, похожие на лай и рычание собак. Но у нее все было под контролем. Поэтому она подняла руку вверх и развела пальцы в стороны.
«Попробовать огонь?» — подумала Ариста.
Эту ноту она уже использовала и знала, что нужно делать. Но она понимала, что если на воде возникнут три огненных столба, их заметят на берегу.
«Может быть, ветер?» — пришло ей в голову.
Ариста знала и этот могущественный аккорд. Она могла превратить корабли гоблинов в щепки, но посчитала, что это неразумно. С тем же успехом можно пытаться поднять монету в рукавицах.
«А если вода? Правильно!» — обрадовалась она.
Вода здесь повсюду. Ариста шевельнула в воздухе тремя пальцами, и мир пришел в движение.
Море заволновалось. Появилось течение, вода забурлила, на поверхности появились завихрения. Все три вражеских корабля пришли в движение. Казалось, они превратились в игрушечные лодочки, которые закружило в ванне, когда из нее вытащили пробку. Возникли настоящие водовороты.
Под кораблями гоблинов возникли огромные воронки клубящейся воды. Они начали все быстрее и быстрее закручиваться, центры круговоротов стали уходить в глубину, причем скорость вращения все время увеличивалась. Воронки набирали силу, с каждой минутой продолжая все больше расширяться и углубляться. Даже стоявший в стороне «Предвестник» начал заметно раскачиваться, настолько большой участок моря пришел в волнение.
Лай гоблинов сменился диким воем, а их корабли продолжали вращаться на одном месте. С громким треском сломалась одна мачта, затем вторая и третья, их толстые стволы ломались, словно тонкие веточки. Гоблины пронзительно скулили, их голоса начали сливаться в одну мелодию, ту самую, тон которой задавала Ариста.
Казалось, ее могущество достигло невероятных размеров. Все у нее получалось без труда, все находилось под полным контролем, абсолютно все: каждая капля, каждый вздох, каждое биение сердца принадлежали ей. Она чувствовала их, касалась, играла с ними. Желание продолжать было непреодолимым, как если бы что-то невыносимо чесалось. Аристу наполнила невероятная сила, огромная и не знающая границ, она не просто ее контролировала — она в нее превратилась, стала водоворотом и пеной, хотела мчаться, кружиться и расти. Ариста чувствовала, что набирает скорость, точно мяч, брошенный по склону горы, ей нравилось движение — свобода! Она выпустила свою сущность на волю, начала расти, захватывать все вокруг, превращаться в единое целое с такой величественной и такой красивой симфонией, которую исполняла. Теперь ей хотелось лишь одного, слиться со всем миром, стать…
«Прекрати!» —
Эта мысль прозвучала диссонансом. Фальшивой нотой. Оборванным звуком.
«Прекрати! Возвращайся!» — снова услышала она.
Далекий голос звал ее, пытался прорваться сквозь нагромождение звуков той мелодии, которую она исполняла.
«Верни контроль над миром!» — настаивал некто невидимый.
Но Ариста не хотела к нему прислушиваться, ей не нравились эти посторонние звуки. Они вносили разлад в ту мелодию, которую она создавала.
«Ты их убиваешь!» — опять раздалось у нее в голове.
С этим Ариста была полностью согласна, ради этого она все и затеяла.
«Гоблинов больше нет, — убеждал ее голос. — Теперь ты убиваешь других! Остановись!»
«Нет, я не могу», — мысленно возразила Ариста.
«Ты можешь!» — звучал все тот же голос.
«Я не могу, — возразила она. — Не хочу. Здесь так замечательно, я не остановлюсь. Я должна продолжать. Я люблю это делать…»
Ариста проснулась от страшной головой боли. Она открыла глаза, и боль обрушилась на нее с новой силой. Она лежала на кровати в каюте, где они нашли Берни. С крюка под потолком свешивалась лампа, она раскачивалась, и вместе с ней метались тени от одной стены к другой. Она повернула голову и застонала от боли.
— Ой, что это? — прошептала она.
Ариста подняла руку и обнаружила на голове повязку, потом потрогала затылок, нащупала какое-то уплотнение. Она посмотрела на свою руку и увидела кровь на пальцах.
— С вами все в порядке? — спросил Майрон.
Он сидел рядом на маленьком табурете и держал ее руку в своих ладонях.
— Что произошло? — спросила она. — У меня страшно болит голова.
— Простите меня, я сейчас вернусь, — сказал монах и распахнул ведущую на палубу дверь. — Она проснулась, — крикнул он.
В каюту тут же вошли Адриан и Алрик, но им пришлось уворачиваться от качавшейся лампы.
— Как ты себя чувствуешь?
— Почему все задают мне этот вопрос? Да я в порядке… Почти… Но у меня болит голова.
Ариста осторожно села на койке.
— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал Адриан, виновато глядя на нее.
Она прищурилась, от чего голова у нее заболела еще сильнее.
— Ты меня ударил?
Он кивнул.
— Почему?
— Он был вынужден это сделать, — произнес с мрачным видом Алрик. — Ты потеряла контроль над ситуацией, или произошло что-то в этом роде.
— Что ты имеешь в виду?
Ариста увидела, что он посмотрел в сторону двери.
— Что такое? Что случилось?
Ариста встала и слегка покачнулась, голова у нее продолжала отчаянно болеть, и она чувствовала себя невероятно измученной. Адриан протянул руку и помог ей устоять на ногах, Ариста наклонила голову, чтобы не удариться о дверной проем, и вышла на палубу.
— О, Марибор мой! — ахнула она.
«Предвестник» пребывал в жутком состоянии. Мачты не было, от нее остался только расщепленный обломок. Доски палубы вспучились, одна из них треснула. У правого борта возле носа судна зияла дыра, сквозь которую виднелась обшивка корпуса. Топсель исчез вместе со шкотами, но разорванный грот валялся на носу корабля. Лееров правого борта не было вообще.