Наследник пепла. Книга II
Шрифт:
Меня распределили на левый фланг. Аркви привычно маячил у меня за спиной. Судя по нашивкам на форме, компанию нам составили с десяток гридней воды и огня. И ни одного Ярого не было среди нас. Все они были в центре, в ударном кулаке, противостоящем демонам. Впрочем, у меня теперь и у самого сил было значительно больше, чем раньше. Другой вопрос, что нельзя было их слишком ярко демонстрировать. Во-первых, я вроде бы недавно ещё был при смерти, а, во-вторых, наученный горький опытом, я собирался расходовать запас источника экономно.
Отец стоял по центру. А вот мать… Мать я внезапно увидел напротив, на правом
— А чего он про гору-то сказал? — услышал я речь одного из наших гридней, когда к нему подоспел второй, чтобы усилить нашу сторону обороны. — Говорят, подарочек будет.
— Наверно, нарастят ещё пару метров, — ответил ему другой. — И то будет — отлично. Кемизов-то видел, вообще еле дышит! Такую глыбу выдал!
— Не говори, вообще уникум. Никогда бы не подумал, что он так может!
— Вот то-то же!
Это удивительно. Демонам оставалось преодолеть метров пятьсот, а они тут силу Кемизова обсуждают. С другой стороны, с этими нападающими и так всё было понятно. Их должна была отправить в утиль артиллерия родовичей. Нам же оставалось только ждать.
Несмотря на кажущееся бездействие, на уровне тактики битва началась уже давно. Центр, где расположился наш ударный кулак сил, стараниями Кемизова имел чуть меньшую высоту, чем оба фланга. К тому же, благодаря работе магов воды фланги обзавелись ледяными надстройками и толстыми щитами. Сделано это было для того, чтобы уплотнить ряды нападающих и отцентровать их силы под площадные конструкты. Лёд, холод, высота исподволь намекали, что пробиваться демонам лучше через центр. И уж там-то противника ждал самый жаркий приём, организованный совместно родовичами и армейцами.
И демоны клюнули на уловку.
Весь день генеральный штаб гудел, словно растревоженный муравейник. Больше всего на людей давила информация о пяти легионах демонов, которые практически не скрываясь шли к Стене под Урумом.
За день им перекинули необходимые резервы, и ещё около пяти тысяч бойцов должно было подоспеть из соседнего Горного.
К ночи в штабе наступила относительная тишина, а вот тревожность, повисшая в каждом кабинете, никуда не делась. У большинства высокопоставленных военных складывалось чувство, что грядёт нечто потрясающее своим масштабом.
Александр Ермолов прибыл в штаб не просто так. Ему нужна была информация. Совсем недавно надёжный источник донёс ему, что в Горном произошёл мятеж. Взбунтовались Адены, Рароговы и иже с ними.
А это же не просто мятеж — это подарок императрице! Она терпеть не могла ни одних, ни других, а теперь можно было их вполне официально обвинить в измене родине и избавиться от них одним щелчком пальцев.
Когда же Ермолову доставили рапорт из Урума, он вообще едва сдержался, чтобы не запрыгать от радости. Факт мятежа Аденов и Рароговых подтверждался. Горный проигнорировал приказ о передислокации гарнизона в Урум из-за повышенной активности противника. Это совершенно точно тянет на измену!
В штабе он пытался узнать, как можно больше, но и тут информация была довольно скудная. Все отсылали к телеграфистам, мол, у них все самые актуальные новости.
Ермолов прошёл к телеграфистам. Но на часах была
А вот лента телеграфа вилась белой змейкой, на которой специальные молоточки отстукивали нужное. Опытным глазом военного Ермолов пробежался по информации. И понял, что он попал как раз вовремя.
«Горный зпт прорыв вне Стены тчк Десять-двенадцать легионов вскл Нужна помощь вскл»
— Десять-двенадцать легионов, говорите? — пробормотал себе под нос Ермолов, отрывая ленту с сообщением. — Этого хватит, чтобы как следует проредить Рароговых? Если да, то, полагаю, императрица будет не против.
С этим он убрал ленту во внутренний карман и вышел из телеграфной.
Самое сложное в бою ждать. Терпение и выдержка, подгадывание нужного момента для вступления в бой были едва ли не так же важны, как сила удара. Моё подразделение да и оба фланга в целом получили приказ уничтожать противников на ближней дистанции, не давая демонам приблизиться к стометровой отметке, заявленной дедом Креславом.
Кровь бурлила, требовала ввязаться в бой, уничтожить противника… Но я усмирял себя.
«Армия, — любил говорить отец, — достаточно аморфное образование и жутко неповоротливое. Но всё же поставленное на нужные рельсы, оно способно творить чудеса за счет чёткого распределения и выполнения приказов. Героизм одиночек выигрывает сражение, героизм армейских подразделений выигрывает войну!»
Когда отец отправил меня и мать на фланги, я решил, что он пытается нас таким образом обезопасить, убрать с линии огня. Но, присмотревшись к нашивкам на форме моих соседей, я опешил. На весь фланг всего десяток гридней, остальные воины. Мне стало немного не по себе. Выходило, что если демоны пойдут на прорыв по нашему флангу, то я здесь становился последним рубежом обороны. Это многое меняло.
Попутно анализируя ситуацию, я понял, чем отличается бой в Коктау от сегодняшнего. Там было просто необходимо брать инициативу в свои руки, чтобы спасти людей в неразберихе. Внезапное нападение, казавшееся невозможным, посеяло панику и могло привести к непредсказуемым последствиям.
Тут же присутствовала чёткая координация между родовичами и армией. Ненужная инициатива могла оказаться просто преступной. И дед, и отец знали, что делают. Поэтому я мысленно отсчитывал расстояние между демонами и валом, ожидая своей очереди вступить в битву.
Что там говорил дед Креслав про дальность в пятьсот метров? Демоны на мой субъективный взгляд уже давно преодолели этот рубеж, но родовичи медлили.
— Чего же они ждут? — услышал я нервный вопрос из-за спины. — Неужто соврали?
— Заткнись, — оборвал я паникера на вдохе. — Максимальная и эффективная дальность стрельбы — разные вещи! Ближе подпускают, чтоб зазря не шмалять!
Так оно и было. Когда демоны оказались в трёхстах метрах от нас, в воздух взвились первые стрелы. И не простые. Я успел заметить на древках знакомые коробочки с конструктами родовичей, подобные той, которую мать давала для излечения Годислава Добромыслова. Вспомнились и слова про ёмкость конструктов внутри артефакта до пятисот единиц. Почти замена удару Ярого.