Наследник пепла. Книга III
Шрифт:
Остальным же приходилось ежедневно себя сдерживать. Оно и понятно, отпустить себя и использовать силу бесконтрольно куда проще, чем дозировать её применение и каждую минуту контролировать себя. Не всем магам такое под силу. Впрочем, чем человек старше, тем проще ему это даётся, так как становится частью его натуры.
И тут я вспомнил слова отца, когда он рассказывал, почему многие молодые люди идут служить на Стену.
— Сила, как наркотик, — любил говаривать он, сидя в гостиной за кружкой своего любимого пенного. — Когда ты только учишься ею пользоваться, она страшит. Но потом, когда ты понимаешь,
— Что? — переспрашивал я.
— Вернуться назад, — качал головой отец. — Мирная жизнь уже не прельщает тебя. В ней нет того адреналина, который есть у тебя в бою. В ней практически нет места подвигу. А главное, ты тут такой же, как и все. Ничем не лучше и не хуже. Ты уже не всемогущий. Именно поэтому многие просто не выдерживают мирной жизни и уходят обратно.
Я сел поудобнее и закрыл глаза. Голос отца дал мне направление. Я должен, наконец, начать разбираться со своей магией.
Яйцо саламандры, примотанное к телу, пульсировало ровно и, кажется, не собиралось пока вылупляться. Но я чувствовал биение пульса внутри. Настолько сросся уже с этим самым яйцом, что чувствовал. Внутри действительно горел огонь. Пока слабый, едва разгорающийся, но с каждым днём всё более сильный.
Так же и моя магия.
Когда я родился, у родителей было подозрение, что я вообще останусь без магии. Но потом у меня всё-таки сформировался источник, хоть небольшой, но всё-таки дающий возможность использовать магию.
К сорока годам я смог его развить в нечто, поразившее меня самого финальным ударом. Но, к сожалению, за это пришлось заплатить жизнью.
Теперь же, после перерождения, источник у меня стал другим. Он мог развиваться, но я его слишком сильно перерасходовал. Однако после ритуала во дворце Аденизов, он стал совсем другим. Это был пока ещё не развитый боевой источник, который уже выдавал такую мощь, что было боязно.
Правда, не всегда выдавал. Именно поэтому мне сейчас и надо было с ним разобраться.
Огонь — моя стихия. Пламя, лижущее мрак, расположившийся со всех сторон. Огонь — это и есть жизнь. Первое, что произошло во мраке — появился огонь. А вместе с ним все известные нам миры.
В каждом человеке, в каждом животном, в букашке, в каждом растении и даже в самом крохотном организме есть искра от той первой вспышки. Если так думать, то начинаешь понимать, всё в мире есть пламя. Первозданное, чистое, наполняющее нашу жизнь смыслом и энергией.
Откуда оно взялось — загадка. Но любое действие любого организма возможно лишь потому, что это самое пламя возгорелось.
И у него есть любимчики. Да, маги огня — важнейшие маги мира, так как именно в их жилах продолжает разгораться то самое изначальное пламя, которое породило всё существование и многообразие.
И пламя это во мне. Я — часть изначального
Я потянулся к собственному источнику. Сейчас он походил на крепкую сферу, сжимающую целый реактор, вырабатывающий силу. Она ещё будет раздаваться и расходиться, увеличивая мощность моей энергии.
Но для этого время пока не пришло. Я должен осознать ту силу, которая есть сейчас во мне. Обуздать её, как Резвого. Взяться за повод и полностью контролировать.
Однако как можно контролировать живой огонь? Нужно!
Моя грудь загорелась изнутри. Чистое изначальное пламя не желало, чтобы его кто-то контролировал. Оно хотело порождать новые миры, взрываться существованием множество раз.
Нет! Та часть пламени, которой являюсь я, не будет больше взрываться! Мы будем нести только справедливость и тепло. Это миссия нашей части изначального огня! Мы будем светить ярко, но не слепить. Греть, но не обжигать. Давать уют очага, но не сжигать дом.
Я не знал, откуда в моей голове взялись эти формулы, но подозревал, что это нечто вроде древней клятвы из времён, когда, может, и тохаров никаких не было, и родовичей. Когда люди жили в пещерах и полностью зависели от огня.
Я стану вашим огнём. Я буду нести вам свет! Я обогрею вас в холода!
И снова перед моим взором возник мой собственный источник магии, внутри которого полыхал изначальный, непокорённый огонь. Он контролировал меня, указывая, куда и как ступать. Но это было возможно только до сегодняшнего дня.
Я сам хозяин своей судьбы. Только я буду принимать решения, а огонь да подчиниться моей воли. Я и сам огонь! Я сам изначальное пламя. Я — воля, принимающая решения.
Возле источника магии возникли две мои ладони. Такие, какие они были сейчас. Не ладони восемнадцатилетнего задохлика, не мозолистые ладони каторжника, а сильные, но ещё негрубые ладони прошедшего ритуал Виктора фон Адена.
И этими самыми ладонями я взял огонь из источника и заключил его в них. Пламя обжигало руки. Пальцам было невыносимо больно. Мне казалось, что они вот-вот отгорят и отвалятся. Пламя же пыталось проскочить между моих воображаемых ладоней, но я ему не давал.
Тогда оно постаралось прожечь их насквозь, чтобы вырваться. Чтобы никто не мог подчинить себе волю изначального пламени. Но я и сам был этим пламенем, поэтому прожечь мои ладони не вышло.
Безумная боль превратилась в белую пелену. Я уже готов был потерять само своё я в этой бесконечной белизне, что в чём-то даже хуже мрака. Но в этот момент пламя источника сдалось и подчинилось мне. Вместо того, чтобы обжигать, оно вдруг стало лизать мои ладони и залечивать их.
— Я, ты, мы с тобой — единое пламя. Я, ты — мы будем гореть вместе. Мы взойдём на вершины, которые до этого момента ещё не покорялись отдельным частям изначального пламени. Мы объединим его в себе.
И с этими словами я вложил полыхающий огонь моей магии обратно в источник. Он не стал больше или меньше. Но с этого момента он полностью подчинялся мне. Да, нам ещё предстояло долго и упорно работать, но это было ничто по сравнению с подчинением. Теперь обе стороны будут действовать в едином направлении.