Наследник пепла. Книга III
Шрифт:
— Ещё раз увижу рядом с моей дочерью, оторву тебе твой поганый язык и придам такое ускорение, что ты до Коктау без телепорта своим ходом долетишь! — и пнул его солдатским сапогом в ягодицу.
Но Николай не привык к такому обращению, поэтому развернулся, но не мог подобрать слов, чтобы выразить свою ярость.
— Почему Коктау? — это, видимо, ошарашило его даже больше, чем всё остальное.
— За дядей своим покатишься, — рыкнул на него отец. — Его сегодня официально от трона отлучили! Так что брысь пошёл, пока я тебя в пепел не обратил и
Голицын сглотнул, побледнел, но развернулся и ушёл. Видимо, сообщение про дядю выбило его из колеи. Эх, как приятно было видеть его с вытянувшимся от страха лицом. Ибо нечего.
Но тут грянула истерика со стороны Ады.
— Да что ж вы делаете-то, а?! — закричала она. — Зачем вы так?! Коленька хороший! Коленька самый лучший! Он мне цветы дарит, такие слова говорит! А вы! А вы!..
— Яблоко от яблоньки недалеко катится, — заметил на это я. — Дяденька твоего Коленьки вообще-то всех нас с вала чуть на виселицу не отправил. Так что нечего слёзы лить. Или ты хотела бы связать свою судьбу с теми, кто уничтожил твой род?
— Они не могли! — глотая слёзы, проговорила сестра. — Нет-нет-нет! Такого быть не может! Коля про меня уже рассказал своим! Генерал уже изъявил желание со мной познакомиться!
— Ага, прямо после того, как пришёл бы с нашей казни, — пробурчал отец, постепенно остывая. — Вот сразу бы и познакомился. Рассказал бы тебе, какие отвратительные у тебя родители и братья!
— А ещё, — я вспомнил взгляд, масляный и влажный, которым Ермолов следил за Адой на самом первом нашем приёме, — я слышал, что генерал вообще любит молоденьких девочек. Причём, чем моложе, тем лучше. А ты уши развесила и слушаешь всё, что тебе скажут.
— Вы всё лжёте! — обливаясь слезами заявила сестра. — Вы просто завидуете моему счастью. Я вам не верю!
Я почувствовал за секунду, что это не просто слова. Это срыв. Причём, не только нервный, но и магический.
Только успел крикнуть:
— Ада!..
Но было уже поздно. Полыхнуло так, что я даже глаза заслонил, чтобы не ослепнуть.
Когда открыл, то картина была достойна кисти какого-нибудь именитого художника. Обгорелая лавочка за невысокой девицей, перед ней трое родственников в парадных, но дымящихся костюмах. А всё остальное в радиусе десяти метров — чистые головёшки. Жар был просто адский, хоть и короткий. От кустов не осталось ни одного живого прутика.
Тут же на главном корпусе завыла сирена. Послышался топот охранников, спешащих к месту происшествия. Чуть позже из общежития травниц высыпали остальные девчонки. Как их только выпустили? Следом за ними выскочила куратор курса.
Ада тяжело дышала, вбирая воздух носом. Но зато рыдать перестала. Я же едва сдерживался, чтобы не уколоть её. Но сейчас это было чревато.
— Можете забирать её с собой, — сказал я, обратившись к отцу.
— Почему? — не понял тот. — Сейчас всё уладим, — и погасил искорку, пытавшуюся разгореться в косе.
— Нет, — я покачал головой. — После такого на факультете зельеварения
Глава 15
Нас быстро окружила охрана, но агрессивных действий не предпринимала. Может быть, меня узнали, может быть, увидели, что это тохары между собой что-то выясняют. В любом случае, они просто встали вокруг и стали ждать.
Собственно, всё это происходило очень быстро. Отец только присел, чтобы взглянуть в глаза Ады. Охрана выстроилась по обгоревшему кругу, и буквально через пару минут прибыл ректор академии Владимир Ильич Романов.
— Что у вас произошло? — спросил он достаточно отстранённым тоном, но видно было, что ему приходится сдерживаться. — Кто виновен?
Я прекрасно понимал, что это вопросы, заданные исключительно из уважения. Ему и так было понятно, кто виноват, а вот, что с этим делать…
— Честь имею. Барон Борис фон Аден, — отец выпрямился и сделал шаг навстречу ректору, протянув ему руку. — Моя дочь эмоции не сдержала. Произошла спонтанная инициация.
— Поздравляю, — сказал на это ректор, но тон его теплее не стал, хотя руку отцу он и пожал.
Но затем он сделал знак охране, и та незаметно удалилась, оставив лишь пару человек для верности. Владимир Ильич оглядел кусты, а затем увидел женщину-куратора, стоящую неподалёку, и поманил её пальцем.
— Надежда Константиновна, приглядите, пожалуйста, за барышней, мы пока переговорим с бароном, — проговорил он без тени эмоций.
Куратор подошла, взяла Аду за руку и отвела в общежитие. После этого Романов посмотрел в глаза моему отцу. Наше с братом присутствие он не замечал. Вероятно, хотел бы, чтобы мы тоже покинули круг, но настаивать на этом не стал. А мы не стали отходить.
— Мы приносим извинения за произошедшее, — сказал Борис фон Аден, оглядывая повреждения, которые Ада нанесла зелёным насаждениям. — Если мы чем-то можем компенсировать… — отец замялся.
— Разумеется, — проговорил на это ректор. — Что же касается девочки, можете её забирать, потому что с факультета зельеварения мы её отчисляем. Не из вредности, поймите, — он блеснул очками в тонкой оправе. — Магически одарённому человеку просто нечего делать на этом факультете. Что же касается урона от инициации, его придётся возместить. Заведение это всё-таки имперское, поэтому ущерб короне требуется нивелировать.
— Скажите, пожалуйста, — мой отец держался также спокойно и ровно, как практически в любой ситуации, — есть ли какая-нибудь возможность у Ады продолжить обучение в академии?
Владимир Ильич склонил голову набок, словно изучая моего отца. Но тот продолжил:
— Имею в виду варианты с другими факультетами. Судя по уничтоженным, кхе-кхе, посадкам и выбросу энергии, потенциал у девочки хороший. Явно есть уровень Воина, а то и к границе Гридня ближе, — говорил он таким тоном, словно они не посередине выжженного Адой пятака стояли, а вполне себе находились на приёмной комиссии.