Наследник Шимилора
Шрифт:
Денис развел руками.
Ну что с вами поделаешь, ваше высочество? Господа, мы едем в Священную рощу.
— Трудно командовать в присутствии венценосной особы, да? — понимающе усмехнулся Сэф.
И мы повернули на запад.
Впервые за все наше путешествие по Диким Землям выдался по-настоящему пасмурный день. Небо набухло непролившимся дождем, между деревьями завис туман. В тумане все казалось нереальным: и болота, поросшие черничником, и косматые старые ели, и вересковые пустоши. В этих краях водились несметные тучи комаров, и нам оставалось только радоваться,
Чтобы вернуть боевой задор, Сэф разучил с нами еще одну бравую шимилорскую песенку:
С высоких гор
Течет Рабус-река,
Где широка,
Где очень глубока.
На ней рыбак
Не видит рыбака.
Эх, молодость моя,
Рабус-река!
Мы горланили веселый мотивчик так, что эхо терялось в тумане, и не сразу заметили, что по дороге разливается странный свет. Кони заржали и взвились на дыбы — так резко мы натянули поводья.
— Что за Пеглевы шутки, — недовольно проговорил Денис. — Эй, пес, ты что-нибудь чуешь?
Он обратился к Чане не случайно: мой пес брюхом прижался к земле, поджал хвост и мелко дрожал. Он словно снова разучился говорить. Великий Шан, что же такое нас ожидало впереди, если даже бесшабашный Чанг так испуган?!
Потом послышалось цоканье копыт — словно серебряные молоточки гулко били по металлу. Свет, похожий на чистое сияние Матин, становился все ярче и ярче. И вот, окруженный ослепительным сиянием, на дорогу вышел Белый Единорог.
Принц Лесант спрыгнул с коня, сорвал с головы берет и, склоняя голову, стал на одно колено — так шимилорские офицеры отдают честь главнокомандующему. Вслед за ним все мужчины сделали то же самое.
— Славься, светлый Ликорион, — прошептали они.
— Дарую вам доблесть, — отозвался Единорог. У него был красивый, сильный, молодой голос. Свет, исходящий от божества, больше не слепил нам глаза, только рог сверкал серебром, как меч победителя.
— Встаньте, — повелительно сказал Ликорион. — Дайте мне посмотреть на ваши лица.
Лучистые глаза Единорога уставились на нас. Это был взгляд друга, который умеет прощать, но он проникал в самое сердце, и от него ничего нельзя было утаить.
— Ваши битвы еще впереди, — сказал наконец Ликорион.
Он подошел к юному принцу и ласково, словно смирная лошадь, положил ему голову на плечо. Мальчик, покраснев, смущенно улыбался, прислушиваясь к его шепоту. Эта сцена была исполнена такой торжественности, что мы хранили полное молчание. Потом, к нашему удивлению, Единорог повернулся к сенсу Зилезану и вдруг на мгновение преклонил перед ним колено.
—Храбрый пес, ты что, боишься меня?
Чаня сперва помотал головой, а потом кивнул.
—Мой повелитель, я никогда еще не видел живого бога!
—Можно подумать, ты видел много мертвых! — фыркнул Ликорион. — Уж кому-кому, а тебе нечего меня бояться. Все звери — мои собратья, и они вправе ждать от меня особого покровительства. У тебя есть ко мне какая-нибудь просьба? Не тяготит ли тебя дар разумной речи?
—Нет, нет! — Чанг отчаянно замотал головой. — Я не хочу снова стать бессловесным существом. Это так тяжело, когда хозяйка не понимает тебя!
— Да будет так, — кивнул Ликорион. — Ты останешься разумным и проживешь долгий человеческий век. Но помни: такое возможно только в Лаверэле. Поезжайте вперед, путники. За поворотом вам откроется Священная роща. Вас там ждут.
С этими словами прекрасное существо серебряной молнией промчалось мимо нас и исчезло в тумане. Мы смотрели ему вслед, ошарашенные этой встречей.
— Постойте, так это действительно был бог? — пробормотал Сэф.
— Ликорион, бог воинов и покровитель животных, — кивнул сенс. — Воспитатель Лесанта Первого. Как известно, он появляется в образе Белого Единорога.
— Ну, это уже слишком, — вздохнул анапчанин. — Я уже начал привыкать к говорящим животным, но боги, запросто болтающие с путниками, — это чересчур. Кстати, сенс, с чего это он кланялся вам? Признавайтесь.
— Понятия не имею, друг мой, — растерянно ответил Зилезан.
— Ваше высочество! — Сэф в упор посмотрел на принца. — Уж вы-то наверняка знаете. Я не допытываюсь, что нам нашептал Ликорион, это ваши королевские дела. Но почему вдруг такая честь Зилезану? Нет, сенс, — спохватился он, — я не имел в виду, что вы не достойны. Но... это наверняка неспроста.
— Я тоже не знаю, господа, — развел руками принц Лесант, — клянусь великим Шаном. Но вы правы, монгарс, Ликорион имел в виду что-то очень важное.
— Ко мне он тоже подходил! — горделиво приосанился Чанг. — Вы слышали? Он назвал меня храбрым псом.
— Он иронизировал, — усмехнулась Нолколеда.
— Между прочим, гарсин, Ликорион обещал, что я буду жить долго, как люди. Хоть ради этого вы могли бы относиться ко мне с большим уважением.
— Может, у тебя хватит времени стать по-настоящему разумным, — проворчала немка.
— Господа, господа, тише! — перебил их принц. — Мы приближаемся к Священной роще!
Нас действительно ждали. Там, где два старых ясеня склонялись друг к другу, образуя арку, стоял высокий человек в зеленых одеждах. На вид ему было лет сорок, а может, и меньше. Он носил волосы до плеч и гладко брил лицо — так ходили столичные священники. В руке обитатель Священной рощи держал ружье, рядом с ним сидел огромный пес. При виде его у Чанга шерсть на загривке встала дыбом, но косматый сторож даже головы не повернул в его сторону.