Наследник своенравной магии

Хольмберг Чарли

– Но твоя семья, – возразил Флетчер, обрывая его.

Мерритт надавил согнутым пальцем себе на висок.

– Я знаю. Знаю, просто… Я не могу… Я не…

– Ты должен разобраться с этим, – Флетчеру хватало приличия говорить, не повышая голоса. – Покончить с этим. Твой отец тенью висел над тобой всю твою жизнь, и теперь ты наконец-то знаешь почему. Мы уже говорили об этом.

Флетчер был единственным человеком за стенами Уимбрел Хауса, которому Мерритт все рассказал; портсмутский почтмейстер, наверное, устал от всех тех писем, которыми они обменялись.

Мерритт

продолжал качать головой.

– Мы вполне можем придерживаться плана и поехать завтра, – упорствовал Флетчер. – Я же не зря проделал весь путь сюда.

Мерритт опускал голову все ниже, пока не ударился лбом об стол.

– Я знаю. Мне стыдно.

Флетчер вздохнул.

– Не надо, Мерритт. Я понимаю…

– Правда?

Он колебался.

– Может, и нет. Я хочу поехать с тобой. Поддержать тебя. Но я ведь работаю. Я не могу приезжать, как только ты позовешь.

– Я знаю, – дыхание Мерритта повисло туманом, запертое в пространстве между столом и его руками. Он заставил себя поднять голову, и столовая вдруг показалась ему освещенной слишком ярко. – Я знаю. Я с этим разберусь. Я просто… Я не могу поехать. Еще нет. Я только начал это дело с Гиффордом.

Оправдание прозвучало пустым. Его желудок сжался до размеров песчинки. Он поморщился.

Флетчер откинулся на спинку стула.

– Как все сложно.

Мерритт не ответил.

– Нужно было привезти виски.

С губ Мерритта сорвался небольшой смешок.

– Может быть. Но у меня, скорее, бурбонное настроение, – хотя он не пил уже… он точно не мог припомнить. Съехав и начав жить самостоятельно, он прошел через эдакую перфекционистскую стадию, полный решимости доказать, что отец не прав, и убедиться, что больше ни у кого не будет причин вышвырнуть его вон.

Выпрямившись, Мерритт добавил:

– Ты, конечно же, оставайся на ночь. Но мне, возможно, придется пересечь залив, если Хюльда настоит на том, чтобы уехать. Не хочу, чтобы она плыла в одиночку.

Флетчер кивнул.

– Если она подождет до утра, я буду рад ее сопровождать.

– Спасибо, – Мерритт вздохнул и стал изучать древесный узор на столе, пытаясь привести в порядок мысли и все же находя себя в состоянии видеть только этот узор. – Спасибо.

* * *

Хюльда вышла из гостевой комнаты и обнаружила, что мисс Тэйлор ждет ее, прислонившись к стене, с отсутствующим видом поглаживая макушку Оуэйна. Пес заметил ее первым и заскулил, что и привлекло внимание мисс Тэйлор.

Та сперва обратилась к собаке:

– Пора спать. Иди.

Низкий рык раздался из горла Оуэйна.

Мисс Тэйлор уперлась кулаками в бока.

– Ты и правда хочешь испытывать мое терпение, мальчик?

Рык оборвался. Опустив хвост между ног, Оуэйн уныло поплелся вниз. Хюльда устроила ему небольшую постель в углу гостиной, прежде чем съехала, хотя в течение дня он часто забирался наверх и прыгал в ногах на кровати Мерритта, оставляя шерсть по всему одеялу.

Мисс Тэйлор посмотрела в сторону лестницы.

– Какие-нибудь вести о мисс Хэй?

Хюльда подавила вздох.

–

Я бы сказала, если бы были.

Горничная покачала головой.

– Если бы я только была там, когда это все случилось. Я бы почувствовала. Может, отговорила бы ее от необдуманных поступков.

– Ну кто же вас винит? Вы восстанавливались от ран и делали свою работу, Бет, – Хюльда редко обращалась к мисс Тэйлор по имени, но они сейчас едва ли вели формальный разговор. – И кто знает, были ли ее поступки необдуманными.

У Хюльды в кармане все еще лежала та телеграмма. Она перестала ее читать.

На этом сморщенном кусочке бумаги больше нечего было изучать.

Мисс Тэйлор немного помолчала, прежде чем заговорить:

– Подумала, стоит вам рассказать. В смысле, я обычно держу это при себе, потому что не мое дело, что происходит с другими. Просто… у магии есть собственный разум, – она повертела рукой где-то в области головы. Как и у Миры, у Бет Тэйлор был талант из школы психометрии, хотя ее способности были слабее. И все же ясновидение, даже слабое, имело определенную ценность.

Хюльда замерла, тревога светлячком замерцала в ее груди.

– Мерритт, – предположила она.

Горничная кивнула.

Подтверждение Хюльду не удивило, но стало тяжело.

– Он был немного не в себе за ужином.

– Не только за ужином, мисс Ларкин, – полные губы мисс Тэйлор хмуро стянулись. – И дело не в одной бессоннице. Я уже довольно давно ощущаю в нем большое беспокойство, еще до похищения. Но да, особенно за ужином. В тот миг, когда он увидел мистера Портендорфера… ну, ощущалось, как будто он дал мне пощечину своими эмоциями.

Хюльда прижала ладонь к животу, словно так она могла не позволить сердцу ухнуть вниз.

– Даже раньше?

Мисс Тейлор кивнула.

Хюльда прислонилась к стене, ища опору.

– Все, что случилось с мистером Хогвудом, мисс Маллин, – ни одно из имен ей не нравилось произносить: первое принадлежало убийце, а второе – бывшей невесте Мерритта, – кажется, он хорошо с этим справляется.

Мисс Тэйлор снова кивнула.

– Так кажется. Но, – она оглянулась через плечо, как будто хотела сама убедиться, что хозяин дома не поднимается по лестнице, – это его беззаботное отношение… это – фарс, – она опустила глаза, словно ей было стыдно. – Внутри его словно болезненная рана. Я как могу стараюсь его подбодрить, но… Я толком не знаю, что делать.

Хюльда вздохнула.

– Я тоже не знаю. – Она оглянулась на спальню Мерритта, представляя его там. Подавляя чувство неопределенности и тревоги, что ее для него недостаточно, что он несчастен из-за нее, она взывала к разуму и логике. – Вероятно, сейчас все так плохо из-за его неоконченного дела. Ему нужно во всем разобраться дома.

Покусывая губы, мисс Тэйлор склонила голову в полукивке.

Хюльда оттолкнулась от стены, встав прямо.

– Конечно же, это что-то решит. Эта поездка в Кэттлкорн пойдет ему на пользу, – должна пойти, иначе Хюльда не знала, как разобраться хоть с чем-нибудь. Разобраться с этим, разобраться с БИХОКом или разобраться с Мириным бардаком.