Наследник Тавриды

Елисеева Ольга Игоревна

— Ну, ведите меня в гроб, — потребовал он.

Хихикая и делая страшные глаза, Варвара Дмитриевна повела гостя на второй этаж. Целый выводок горничных со свечами следовал за полковником.

— Вот, — княжна сделала широкий жест. — Проклятье нашего дома.

Тетя неодобрительно воззрилась на нее. Но девушка не смущалась. Как видно, ей и самой было любопытно наконец попасть в комнату, о которой ходило столько слухов. Как и предупреждала хозяйка, помещение оказалось пустым. Даже голым. Каменные стены никогда не были забраны ни обоями,

ни даже побелены. Грубые плиты нарочито обнажали свои шершавые грани. Ступенчатый потолок напоминал гробницу. На пыльном полу еще можно было разобрать линии пентаграммы, нарисованной белой краской.

— Мадам, ваш муж был масоном? — деловито осведомился Саша.

— Да, — отозвалась та. — Но он умер еще до указа государя о запрещении лож. Надеюсь, вы не собираетесь спросить с меня…

— Нет, нет, — остановил ее гость. — Просто эта комната, вероятно, использовалась как камера ожидания. Отсюда должна быть лестница в другие помещения.

— Под окном плита не вмазана в пол. Ее приподнимают. Там есть кольцо.

Саша пересек помещение, нашел люк, о котором ему говорили, и поднял его. Известняк — не самый тяжелый в мире камень. Пылищи, конечно, многовато. Зато искомая лестница открылась его глазам сразу. Внизу царила темнота.

— Мне должен кто-то светить, — окликнул полковник женщин, застывших на пороге.

Горничные колебались.

— Я пойду. — Варвара Дмитриевна храбро шагнула в комнату.

— Душа моя, это неприлично, — зашептала тетка. — Он молодой мужчина, там темно.

Княжна ответила ей гневным смешком.

— Моя внешность, кажется, должна гарантировать…

— Так мне посветят? — перебил их Казначеев.

Отобрав у стоявшей рядом девки шандал, Волконская подошла к люку и заглянула туда. Из подвала веяло теплом и сыростью. Там было душно. Это удивило Сашу. Он привык, что под землей царит холод.

Варвара застыла на краю лестницы. Гость начал осторожно спускаться. Через несколько минут света стало не хватать, и он поманил девушку за собой. Они двигались в тусклом извилистом коридоре, стены которого были изрыты рукотворными пещерками и углублениями. Сначала на потолке попадались масонские символы — солнце со змеящимися лучами, лапчатые кресты и розы. Потом подвал приобрел вид временного прибежища гонимых — остатки костерков, сальная копоть, разбитый штоф, какое-то тряпье. Затхлая вонь мешала дышать. Варя взялась рукой за горло.

— Вам стоит вернуться. — Казначеев хотел отобрать у нее свечку, но девушка подняла руку.

— Слышите?

Он ничего не различил. Только потом ему показалось, что в отдалении раздаются голоса. И почти тут же спутница задула пламя.

— Зачем?

— Тихо, — она опустила руку и стиснула его пальцы. — Я боюсь. Это какие-то люди. Вдруг они нас заметят.

— И что?

— Это плохие люди, — настаивала девушка. — В катакомбах обитают всякие подонки. Разбойники и контрабандисты.

— Контрабандисты? Откуда вы знаете про

контрабандистов?

— Про них весь город знает. Я потому и заставила тетю поехать к вам. Она во всем ищет мистику. А тут просто бандиты. Они и поют по ночам. И бутылки бьют. Того и гляди выйдут в наши подвалы.

Барышня оказалась догадливее, чем он думал.

— Я хочу показать вам их. Чуть вперед. Там будет большой коридор.

— Так вы тут были? — изумился полковник.

— Конечно.

— Одна?

— Они все боятся. — Варвара уверенно взяла его за руку и двинулась вперед. — Осторожно, — шептала она. — Выбоины в полу. Чувствуете?

Минут через пять полковник ощутил прикосновение к лицу свежего сквозняка. А сделав еще несколько шагов, буквально выпал в осевой просторный тоннель, куда вел ход из подвала Гагариной.

— Говорят, здесь раньше выбирали камень для строительства крепости. Еще при турках. Когда Хаджибей пал, под землей спрятали сокровища. Казну османского капудан-паши. Ее до сих пор ищут. — Все это княжна сообщила горячим шепотом и вдруг прижалась к стене. — Вон, смотрите, огоньки. Движутся. — Она потянула полковника обратно в душное лоно хода. Там, вжавшись в крошащийся под руками камень, спутники стояли, ожидая неизвестно чего.

Голоса вдалеке стали яснее. Говорили по-гречески. Потом по-русски. Послышался грохот тележных колес о камень. Стук упавшего ящика. Брань. Снова тяжелый топот ног. Под землей несли и везли груз. Мимо притаившихся наблюдателей при свете сальных коптилок прошествовал целый караван. Носильщики двигались достаточно далеко, чтобы не заметить две пары лихорадочно горевших глаз. Одни волокли на плечах тюки. Другие — длинные гладкие сундуки, похожие на гробы, в которых Казначеев безошибочно определил ружейные ящики. Третьи — бочонки. Они свернули за угол подземной галереи и скрылись из виду.

И почти сразу же в отдалении вновь послышались голоса, теперь уже разговаривавшие по-татарски.

— Господи, да сколько же их тут? — удивился Казначеев.

— Это разные компании, — шепнула Варвара. — Первые — греки, этэристы. У них свои дела. Теперь, наверное, беспошлинные торговцы. Во-он прошли западным коридором. Еще ведь и нищие живут.

— Где?

— Если вы пойдете блуждать, то рано или поздно наткнетесь на их ночевки. Люди в катакомбах получают от контрабандистов долю и охраняют товар.

— А что они прячут?

— Заразу, — просто ответила девушка. — Шелк, шерсть, благовония. Парчу. Все с того берега. Если сюда занести чуму, то она мигом охватит нищих, и город уже не спасти. Болезнь выпрыгнет из-под земли.

— Пойдемте, — полковник потянул ее за руку. — Вы достаточно показали. Я благодарен.

— Благодарны? — переспросила она странно дрогнувшим голосом. — Тогда поблагодарите меня. Ведь сейчас не видно, какая я.

— Сударыня, вы очень недурны. — Саша крепко сжал ее пальцы и повлек за собой по коридору.