Наследник

Майерс Александр

Приподнимаю папку. Увесистая. Здесь не меньше сотни страниц, а у меня не так уж много времени, чтобы со всем разобраться.

— Я могу показать эти материалы своим людям? — спрашиваю я.

Подумав, Ромэн медленно кивает и говорит:

— Только при условии, что они сохранят информацию в тайне.

— Само собой. Я доверяю своему отделу инфоборьбы.

— Отдел инфоборьбы? — с интересом уточняет Ром.

— В современных дворянских конфликтах информационная война зачастую наносит больше ущерба, чем гвардия.

—

В чём-то вы правы. Но гвардия может то, чего никогда не смогут хакеры.

— Убить? — уточняю я.

— Вот именно. Впрочем, в этом деле нам ни в коем случае нельзя доводить до насилия, — Ромэн указывает на папку. — Иначе может вспыхнуть война между кланами.

— Само собой. Вы что-то ещё хотите добавить?

— Только то, что вы можете рассчитывать на любую помощь. Запишите мой номер и звоните в любое время.

— Хорошо, — я киваю, доставая телефон.

Через какое-то время мы прощаемся. Ром передаёт охранникам, чтобы нас выпустили, и мы с гвардейцем поднимаемся обратно в основной холл небоскрёба.

После подземных этажей здесь просто рай — простор и живой свет. Я бы никогда не смог работать так глубоко внизу, без окон. Не знаю, как Ромэну и остальным сотрудникам СБ это удаётся. По мне, так настоящая пытка.

Закончив некоторые другие дела в городе, я еду домой. Там захожу в комнату, которую оборудовал под кабинет, и достаю из потайного сейфа за картиной глушилку с десятком антенн. Почти такую же, как у Виталия в его тайной квартире.

Не хочу становиться таким же параноиком, как дядя, но здоровая осторожность не повредит. Пока что я точно не хочу, чтобы кому-нибудь стало известно о моей связи с отцом. Это может спровоцировать такие события, что борьба за Цитату и война со Старцевым покажутся детским лепетом.

Собственно, это и есть детский лепет по сравнению с тем, что мне предстоит.

Поэтому, даже несмотря на то, что я собираюсь позвонить отцу с одноразового номера и через анонимный мессенджер, а также то, что на телефоне установлена защита от Егора, я включаю глушилку. Теперь есть почти стопроцентная вероятность, с моей стороны никто не сможет прослушать разговор.

Набираю номер Сергея Черепова, который успел выучить наизусть, и слушаю гудки.

— Алло? — раздаётся в трубке.

— Это Александр. Можете говорить? — спрашиваю я.

— Да, говори, я один. И прошу тебя, обращайся на ты. Со мной не надо выкать, по крайней мере, когда мы наедине, — говорит Черепов и, не дав мне ничего сказать, спрашивает: — Как твои дела? Как чувствуешь себя на посту наследника?

Мне становится неуютно от этих вопросов. Такое ощущение, будто мы с ним и правда отец и сын, которые постоянно поддерживают контакт. Но ведь это далеко не так.

— Звание наследника заставляет меня заниматься одним важным делом, — говорю я. — Хочу попросить твоей помощи.

— Помогу чем смогу. В чём дело?

— Во вражде между родами из наших кланов.

Пересказываю

Сергею ситуацию, а он внимательно выслушивает, а затем говорит:

— Я что-то слышал об этом краем уха. Но ты должен понять, я здесь пока никто. В отличие от тебя, меня ещё официально не вернули в род. Готовятся документы и так далее, причём в нашем клане есть те, кто против этого.

— Против того, чтобы тебя вернули в род? — удивляюсь я.

— Конечно. В клане Череповых всё далеко не так радужно, как у Грозиных. Идёт борьба за власть, потому что все понимают — когда князь умрёт, титул достанется либо мне, либо кому-то из женщин нашей семьи. А так как мой отец против того, чтобы передать титул женщине, то… Сам понимаешь.

— Кто-то из вашего клана надеется захватить титул князя?

— Вот именно, — подтверждает Сергей.

Немного помолчав, я спрашиваю:

— Почему ты мне это рассказываешь? Я ведь из рода Грозиных, ваших злейших врагов. Не боишься, что я расскажу деду о вашем тяжёлом положении, и мы поможем роду Череповых пасть?

— Нет, не боюсь. Ты не способен на такую подлость.

— Уверен?

— Конечно. Что бы там ни думал, ты мой сын. И мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь, — отвечает Черепов.

Снова чувствую себя немного неловко, поэтому решаю вернуть разговор в нужное русло:

— Так что там насчёт Медведевых и Вронских? Ты можешь попробовать как-то урезонить своих? Конечно, не просто так, давайте найдём компромисс. Я, в свою очередь, могу договориться с Медведевыми.

— Хорошо, я попробую поговорить с князем и что-нибудь узнать. Перезвоню тебе.

— Не надо со мной связываться, я сам перезвоню. Когда? — спрашиваю я.

— Утром тридцатого.

— Хорошо, тогда до связи.

— Был рад тебя слышать, — говорит Сергей, а я кладу трубку.

Какой-то неприятный осадочек остался после этой беседы. Отец, похоже, искренне желает наладить со мной отношения, а я, неожиданно для самого себя, этому сопротивляюсь. Как будто во мне говорит какая-то детская обида.

Похоже, что я слился с прошлым Александром гораздо крепче, чем думал. И я — уже не совсем я, а какая-то новая личность, слитая из двух. Конечно, мой характер доминирует, но кое-что от «настоящего» Александра Грозина мне всё же досталось.

Любопытно.

Отключив глушилку, достаю из телефона одноразовую симкарту, ломаю её и сжигаю в пепельнице. Так как я не курю, большая сигарная пепельница нужна мне именно для этого. Сжигать то, что никому не следует видеть.

Остаток дня провожу, изучая документы по делу Вронских и Медведевых. Действительно, запутанный конфликт, чьи корни уходят гораздо глубже, чем в войну тридцатилетней давности. Эти роды борются между собой уже не первое поколение, хотя когда-то были связаны брачным союзом. То есть у них, по сути, общая кровь, что не мешает пытаться уничтожить друг друга.