Наследник

Седых Александр Дмитриевич

– Резкие передвижения войск в сторону границы спровоцируют немцев ускорить начало нападения, – всё ещё не соглашаясь в душе с пророчествами парагвайского шамана, решил порассуждать Сталин. Показанная жуткая картина разгрома всё ещё стояла перед глазами. – Нам всё равно не успеть в означенные сроки выстроить крепкую линию обороны. А наступающий плотным строем противник примется порциями перемалывать подходящие к фронту спешно мобилизованные части.

– Вот и не надо преждевременно пугать врага явным сосредоточением армий у западной границы, – усмехнулся казачий атаман. – Предлагаю устроить кутерьму по всей стране – запутать врага разнонаправленными перемещениями

армий.

– Кутерьму? – опешил вождь от абсурдного предложения анархиста. – Если действительно предположить, что через неделю война, то следует стремиться сконцентрировать силы.

– Мы и начнём их концентрировать, но в разных местах. – Парагвайский факир опять взмахнул рукой, и кучки белых крупинок начали хаотическое метание по карте. Одни двигались к линии границы, другие от неё, третьи туда-обратно. Непонятным образом зашевелились даже резервы в глубине страны.

– И что бы это значило? – наклонив голову, задал естественный вопрос Сталин.

– Вот и противник озадачится тем же, – победно сложил руки на груди хитроумный затейник. – Ни фото воздушной разведки, ни радиограммы шпионов обстановку врагу не прояснят, ибо даже большинству руководителей высшего звена управления не будет до конца понятна поднятая суета внутри страны. Со стороны это будет походить на всем известную картину, когда в полной тараканов комнате внезапно включается свет.

– И зачем это надо? – продолжал недоумевать вождь.

– Тараканчики, хаотично двигаясь, спасаются от ударов тапком, – разведя руками, рассмеялся атаман. – Неизбежно некоторые гибнут, но большинству удаётся занять спасительную позицию и в следующую ночь продолжить донимать хозяев.

– Но мы же не тараканы, чтобы по щелям прятаться?! – нахмурил брови разгневанный вождь.

– Однако людям учиться у божьих тварей умению выживать не зазорно, – поднял указующий перст парагвайский батюшка и привёл показательные примеры из военной истории: – Нам не следует уподобляться царским павлинам-генералам, которые в девятнадцатом веке гнали пехотные полки парадным строем под убийственную шрапнель. В начале двадцатого века такие же спесивые петухи в погонах бросали конницу на пулемёты. А чтобы выжить на поле брани, нужно приноравливаться к средствам поражения, и не суть важно – шрапнельный ли это снаряд, пулемёт или, в случае с тараканами, вспыхнувший свет и ударный тапок. Сейчас ведь уже не считается трусостью для бойца прижиматься к земле, окапываться и маскироваться, а уж обманывать противника почиталось доблестью издревле.

– Военная хитрость – дело хорошее, – кивнул Сталин, но недовольно скривил рот. – А вот сравнение с мечущимися под тапком тараканами мне не по душе.

– Я представил видение ситуации со стороны вражьих глаз, – пожал плечами Алексей. – Германские агрессоры уверены, что всё уже учли и правильно рассчитали замах для удара, а мы «включим свет» и спутаем их планы. И даже сами теперь не сможем предсказать, где через неделю окажутся наши войска – всё будет зависеть от проявленной прыти людских масс и организованности перемещения матчасти.

– А есть ли логика в организованном хаосе? – прищурив глаз, с подозрением покосился на хитрую анархистскую рожу Сталин.

– Если вы сумеете дать верные ответы на ряд неожиданных вопросов, – в упор глянул в глаза советскому вождю парагвайский атаман, – то тогда и логику сумеете постичь.

– Задавай загадки, шайтан, – разгладив пальцами усы, хохотнул Сталин.

– Иосиф Виссарионович, вы верите в искренность желания парагвайских союзников одолеть фашистскую

Германию?

– Уверен, что наши парагвайские товарищи встанут в единый боевой строй с советским народом, – согласился Сталин и аргументировал: – Казаки уже давно поставляют в СССР вооружение и продовольствие, а также подготовили и хорошо оснастили стотысячную Южную полевую армию.

– Тогда, надеюсь, вы не поверите зарубежной прессе и её интерпретации событий на восточных и южных границах СССР?

– А что там у нас произошло? – насторожился Сталин.

– Завтра в статьях английских газет появятся короткие заметки о пересечении Маньчжурской казачьей армией границ Китая и Монголии, а также об опасном сосредоточении парагвайских казачьих армий у иранско-советской границы.

– И что это будет означать? – поднял бровь Сталин.

– В аналитические штабы английской и немецкой разведок поступит непроверенная информация о намерениях парагвайских казаков вторгнуться на приграничные территории СССР с целью отторжения южных регионов Кавказа и части Дальнего Востока.

– Зачем? – хмурясь, допытывался Сталин.

– Злые на советскую власть парагвайские белоказаки что-то разузнали о планах Германии напасть на СССР и решили под шумок тоже урвать парочку жирных кусков, – выдвинул весьма правдоподобную версию Ронин. – Правда, Гитлер будет не в восторге, что у него из-под носа собираются увести бакинский нефтеносный район. Но вот англичане отнесутся к полезной затее на Кавказе очень одобрительно, да и японцы не станут возражать против перерезания казаками Транссиба и разжигания мятежа в Сибири и на Дальнем Востоке. Кстати, разве соглядатаи НКВД вам, товарищ Сталин, ещё не доносили, что Южная полевая армия, оказывается, собирается захватить Крымский полуостров? Белогвардейская контра подгадала самый удобный момент – ведь, похоже, в ближайшие месяцы Советам будет не до подавления мятежей на дальних границах.

– Предательский удар в спину сильно бы ослабил защиту западных рубежей страны, – всё же не веря в столь вероломное коварство союзников, признал Сталин. – Но тогда бы вы, товарищ Ронин, не стали торопиться предупреждать нас о скором нападении Германии.

– Не скажи я вам этого, вы бы, товарищ Сталин, поспешили отвести часть войск от западной границы, чтобы быстро разгромить вторгшиеся полчища казаков, – кивнул хитроумный атаман. – Ибо, доверяя мирному договору с немцами, срочная переброска армий в сторону внезапно возникшей угрозы будет с вашей стороны весьма логичной.

– И движение воинских эшелонов от западной границы не спровоцирует Гитлера на ускорение вторжения, – понял смысл дезинформации противника Сталин, однако не уловил суть обманных манёвров. – Но ведь РККА надо усиливать оборонительные рубежи, а не ослаблять?

– За всеми тараканами не уследишь, – рассмеялся атаман. – Часть войск начнёт отходить от границы, другая концентрироваться на опасных направлениях, а остальные покидать места постоянной дислокации и рассредоточиваться вдоль границы. Те армии, что останутся вблизи границы, будут спешно окапываться, а двинувшиеся на восток дойдут лишь до рубежа старой границы и начнут усиливаться подходящими из глубины страны подкреплениями. Естественно, за пять дней далеко крупные воинские подразделения не отведёшь, и всё подкрепление не доставишь, но эта масштабная передислокация войск будет проходить без бомбёжек и заторов на дорогах. Любой командарм мечтал бы получить такую длительную спасительную паузу во время войны, когда противник замер в бездействии и неведении. Враг спит, а ты воюешь!