Наследник
Шрифт:
Я осматриваю интерьер часовни, и глаза загораются радостью, как только я вижу огромную потрясающую картину Архангела Михаила.
— Хорошо, давай поговорим. Просто изумительно, — восклицаю я, сжимая руку Данте.
— Да, но я привез тебя сюда не ради этой картины Гвидо Рени, — отвечает Данте. — Пойдем со мной в склеп.
— Ооооооооууууу, звучит жутко, — говорю я, улыбаясь, двигаясь за ним вглубь часовни. Мы входим в жуткое темное и очень древнее помещение, которое напоминает камеру.
— Закрой глаза, — говорит Данте,
— Не дай мне упасть. Я ношу ребенка.
— Я никогда не позволю тебе упасть, — шепчет он мне на ухо, и его голос поражает меня своей сексуальностью. Я тут же открываю глаза и в упор смотрю на него. На секунду кажется, что воздух здесь слишком густой и застарелый, мне становится трудно дышать, Данте опять говорит: — Закрой глаза, малышка Роза.
Я следую его указаниям, он берет меня за руку и ведет дальше в глубь склепа. Должно быть, мы оказываемся в центре, потому что он говорит.
— Хорошо, теперь можешь смотреть.
Я открываю глаза и вижу... кости… сотни, может даже тысячи костей. Кости, прибитые к каждому дюйму стены и потолка, свисающие с потолка, как светильники, просто лежащие в куче или использующиеся в качестве декораций в стиле барокко. Здесь также имеются скелеты в монашьей рясе. Все здесь одновременно перепутано между собой и выглядит фантастически.
— Они... они все настоящие?
— Каждая кость и череп перед тобой принадлежали одному из трех тысяч семисот монахов Капуцинов, которые использовались для украшения этих склепов, — объясняет Данте.
— Они были захвачены в плен?
— Нет, они были просто монахами.
— Вау, и они использовали кости и черепа своих собственных мертвых братьев. Это еще более уникально.
Он с любопытством поглядывает на меня.
— Так тебе нравится?
— По идеи, я должна быть в ужасе от всех этих костей мертвецов, но это не так. На самом деле, просто удивительно, как они смогли то, что большинство людей считают ужасным, превратить в декор. Посмотри на арку из человеческих черепов! — Восклицаю я, пока внимательно оглядываю комнату. — А это. Это спинальные кости, не так ли? Ух ты! Посмотри, на эти кости ноги, заставляющие пирата входить в двери, — говорю я, поворачиваясь вокруг. — Я никогда не видела ничего подобного в своей жизни, Данте.
Один за другим мы исследуем другие склепы. Каждая крипта посвящена определенной части тела. Здесь есть склеп из костей голени и бедра, склеп из тазобедренных костей и склеп из черепов.
— Знаешь ли ты, что капучино назван в честь цвета мантии монахов Капуцинов? — тихо спрашивает Данте.
— Правда? — Говорю я, запоминая эту информацию, чтобы потом использовать ее в статье.
Последний склеп украшен целыми скелетами двух княжеских барберини. Рядом с ними висит плакат, который собственно и отвечает на вопрос всей этой экспозиции.
Кем ты являешься сейчас, мы были когда-то.
Кем мы являемся сейчас, ты станешь когда-то.
18.
Роза
— Как твой желудок? — Спрашивает Данте, когда мы наконец выходим из церкви.
— Как ни странно, но почти нормально.
— Тогда у меня есть для тебя угощение, — говорит Данте.
Он ведет меня в небольшое кафе на соседней улице со столиками, выставленными наружу.
— Я полностью тебе доверяю после сегодняшнего утра, Данте.
Данте выбирает столик под небольшим тенистым деревом и вытаскивает для меня стул.
— Спасибо, — говорю я с широкой улыбкой присаживаясь.
Почти сразу к нашему столику подходит седовласый официант с пристальным взглядом, который, кажется, рассказывает обо всем, что видел и слышал. На плече у него висит белое полотенце. Он бросает на меня взгляд и вежливо кивает.
— Signorina.
— Как всегда, — говорит ему Данте по-итальянски.
Он вежливо кивает и уходит.
— А что ты заказал?
— Carciofi alla Guida, артишоки в еврейском стиле.
— Во имя всего святого, что такое артишоки в еврейском стиле?
— Жареные артишоки.
Я с сомнением посматриваю на него.
— Я не поклонник артишоков и в лучшие времена, а сейчас с беременностью, меня может стошнить от одного их вида. Надеюсь, ты не заставишь пожалеть меня о том, что я доверилась тебе.
Он даже глазом не моргнул.
— Меня это совсем не беспокоит. Я буду очень удивлен, если ты их не полюбишь.
Официант приносит большую бутылку воды со льдом и два бокала.
Он начинает о чем-то разговаривать с Данте, но появляется пожилой официант и ставит наши тарелки.
Я беру хрустящий золотой кусочек, кладу в рот и наслаждаюсь вкусом лимона на языке, прежде чем начать жевать.
— Действительно вкусно. Считай, что я официально впечатлена.
— Да, думаю, тебе понравится это блюдо, — самодовольно говорит Данте.
Полностью игнорируя его замечание, я начинаю уплетать свою еду.
— У тебя хороший аппетит, — с удивлением отмечает Данте.
— Ем за двоих, — бормочу я, набивая рот. — Боже, ненавижу саму мысль, что стану скоро очень толстой.
— Ты станешь от этого только красивее, — тихо замечает Данте.
— Ах, сладкоречивый плейбой опять поднял голову.
Он кладет вилку на стол, раздраженно прищурившись.
— Я был честен с тобой. Ты выиграешь, если прибавишь несколько фунтов.
— Да? Не говори мне, что я также выиграю от растяжек.
Он пожимает плечами.