Наследники Авиценны
Шрифт:
Он читает всякую дрянь про ментов, вот мы и вышли на Кивинова, которого я однажды видел на писательском собрании. Кивинов явился туда в милицейской форме и сильно выделялся.
Я пересказал приятелю историю, которой поделился Кивинов. О пьяном, который заснул на кладбище не то в могиле, не то возле могилы. А ночью туда пришли сатанисты и стали вызывать дьявола, вот он и проснулся, и встал, и все убежали в потрясении.
Мой приятель хмыкнул.
– Подумаешь, - сказал он пренебрежительно.
– Это обычное дело, ничего в этом нет особенного. Знаешь Георгиевское
Ну, я знал, конечно. Это жуткое место - не кладбище, шоссе. Туда попадешь - и все, почти пропал, охватывает настоящий ужас.
– Так вот мы, - признался приятель, - там тоже находили таких бомжей. Одного привязали к кресту, он спал. К утру воскрес, проснулся, ничего не понимает. Начал ворочаться и рычать. Люди, какие были, разбежались...
Очень знакомое что-то, но несравнимо мельче.
В ожидании чуда
Скорая Помощь вернулась с вызова. Психиатрическая.
Докторша, отдуваясь, вошла в помещение станции и потребовала чаю.
– А то таким говном накормили!
Напилась чаю, рассказала. Перед Новым годом все что-то стряпают и вообще уже заранее угощаются.
Первый вызов был в коммуналку, где стоял неимоверный запах говна. Но не обычный, а с какой-то примесью, то есть странный. Бегала милиция, которую соседи тоже позвали, зажимала носы.
"Мне, - говорила докторша, - просто интересно стало, чем же это так пахнет".
Пошла она в коммунальную кухню, а там ее клиент стоит, заскорузлая шизофрения. Улыбается во всю свою беззубую пасть и жарит на сковородке говно.
– Здравствуйте, доктор! Присаживайтесь, у меня как раз все готово!
– Я горячего не ем, - ответила та.
– Поставь на подоконник, пусть остынет.
...Следующий вызов выявил алкогольный делирий.
Огромная баба, с исполинской жопой, стояла раком посреди скудно обставленной комнаты, в полном одиночестве. Голая. На полу перед ней стоял стакан с водкой.
Баба орала под себя, то есть себе в половую щелищу:
– Коля! Вылезай, я уже налила!...
Межа
Девяткино - питерская окраина, черта города.
Звонок на Скорую:
– Выезжайте! Девяткино-Санкт-Петербург!..
– Ах, зараза. Перетащили из области, чтоб не ехать.
– Ну и ты перетащи обратно в область.
За черту, значит.
Поехал доктор.
Вернулся.
– Перетащил?
– Да ну на хер! Там в подземном переходе штук десять лежат, копошатся, битые. Хрен их разберешь, Питер они или уже область. Выбрал двоих, увез.
Загляните в семейный альбом
Новый год на носу. Доктор со Скорой от нечего делать разъезжает по городу с телефоном, где есть цифровая камера.
Снимает все подряд. Ведет святочный репортаж.
Возвращается, садится, все вокруг устраиваются в кружок. Доктор похваляется добычей:
– Вот петарда попала в рот. Как "Чужой" вылез, правда?
Действительно: вытаращенные глаза, мясные лохмотья.
Доктор
– Запомните: в таких случаях рот надо быстренько открыть! Может вылететь обратно. Но у этого не вылетела, а челюсть улетела на хер.
– Живой?
– Да нет, помер. Ему кушать нечем стало.
Следующий снимок: Дворцовая площадь. Лежит фигура - в пальто, в шапке. Поначалу кажется, что нарядили скелет ради народного ликования. Но нет.
Это петарда попала в глаз. Выжгла все в башке, и лицу тоже досталось. А так все чистенько.
Роза ветров
Уже заступая на дежурство мой доктор-приятель догадывался, что его ожидает новогодняя жопа.
И не ошибся.
В четыре часа утра его пригласили прокатиться. Приехал - кровища. Молодой человек с совершенно расквашенной мордой, исключительно буйный, сопротивляется доставке в больницу.
Доктор терпел-терпел, а потом вспомнил молодость. Он в свое время очень неплохо таких вязал, вот и тут пришлось постараться. Сперва, как положено, предупреждающе выругался в воздух, а уж потом взял ремни, скрутил молодому человеку руки за спиной и как-то мудрено пропустил под согнутые коленки. И тот принял позу, напоминавшую эмбриональную. Предугаданной новогодней жопой кверху. Штаны у него были разорваны, и трусы тоже, и жопа торчала в предельной откровенности, будучи чище лица.
Доктор, человек физически сильный, оставил конец ремня подлиннее, чтобы нести. Как докторский чемоданчик.
Так и приехали в Третью Истребительную больницу.
Доктор взял клиента за этот ремень и вынес на вытянутой руке, анальной дыркой вперед.
– Готов к употреблению!
Выбежал приемный покой, дежурная служба и просто гости, с фотоаппаратами: погоди, погоди, не выгружай!
Доктор понес свою ношу в приемник, держа на вытянутой руке. Тот висел и поворачивался, подобно флюгеру, в согласии с розой ветров.
Доктор предлагал его разным специалистам, поворачивая дыркой. Травматологу:
– Не желаете?... ну, как хотите. Может быть, вы? (это нейрохирургу).
Но никто особенно не польстился, потому что все уже к утру утомились праздновать; вся больница гудела с трех часов дня, и даже трупы из реанимации не вывозили, так и лежали тихо.
Профиль и анфас
Доктор рассказывает:
– Приезжаю - херня какая-то. Уже приехала РХБ (реанимационно-хирургическая бригада), пинают кого-то ногами... Я уехал.
Второй доктор:
– Ну, ведь ругают же нас за непрофильность. Мы же кардиологи, а кардиологических вызовов мало. А они - реаниматологи. Им тоже нужна профильность.
Ладно. Поговорили, разъехались.
Кому-то из них попался Вася с братаном и друзьями. У Васи была раскроена голова, и его повезли в больницу - вместе со всей компанией. Товарищи Васи, разогретые и распаленные, угрожали: да мы! да за нашего кореша! кому-то ответить придется...
Но потом забыли, зачем приехали, и разбрелись по этажам, потерялись.