Наследники Хамерфела
Шрифт:
«И все равно, — с горечью подумал Аластер, — нет здесь никакого замка, чтобы за него стоило воевать».
В Тендаре ходила старая поговорка: «Самое длинное путешествие начинается с одного шага». И тут он справедливо подумал, что от такого крушения иллюзий была, по крайней мере, одна польза: что бы он ни начал сейчас делать, это будет шагом в верном направлении, ибо ничего хуже того состояния, в каком сейчас находился Хамерфел, быть уже не могло.
Аластер ухватился за поводья и опять вскочил на лошадь. Внизу еще можно было разглядеть несколько струек дыма, указывавших, что там располагалась
Дорога вниз показалась круче, чем вверх. Аластер перевел лошадь на медленный шаг, а на краю деревни, состоявшей из группы домишек, сложенных из местного розоватого камня, остановился, выискивая взглядом какой-нибудь постоялый двор или таверну. На одном доме, размером несколько поболее других, красовалась вывеска — трилистник с короной. Он подъехал к нему и привязал лошадь к крыльцу. Какой бы магической силой ни была наделена его кобыла, она выглядела как обычная лошадь. Зал крохотной харчевни наполняли обычные для таких мест ароматы. Внутри было пусто, если не считать нескольких стариков-крестьян, дремавших в углу возле печи, и толстой низкорослой бабы в переднике за стойкой.
— Добрый вечер, милорд, — сказала она, посмотрев на него достаточно фамильярно, так что Аластеру даже показалось, что она говорит с ним как со своим знакомым. Но знакома она была, разумеется, с Конном.
— Здесь найдется что-нибудь поесть в это время? И что-нибудь для собаки…
— Есть жареная баранья нога, правда не очень мягкая — старая была скотина, — зато уже готовая, а для собаки хлеб, — озадаченно произнесла она. — Вина подать?
— Я — буду, собака, полагаю, — нет.
— Нет так нет, — сказала она, — хотя я когда-то знавала одного человека, который научил собаку пить вино, а после только тем и жил, что зарабатывал на ней, шляясь по кабакам. Если хотите, могу налить ей миску пива, собачники говорят, им это полезно, а особенно, если это кормящая сука.
— Щенков у нее нет, — произнес Аластер, — а хлеба с пивом давайте. Для меня сгодится поджарка и все, что там у вас есть.
Глупо было ожидать изысканного обслуживания в таком месте. Он взял тарелку и устроился в углу. Вино было не очень хорошим. Когда Ювел получила миску с пивом и хлебом, он сказал женщине, чтобы пива подали и ему. Это было доброе деревенское пиво, очень сытное и согревающее. Он отпил и с жадностью принялся за жесткое жареное мясо, а жилы и кости отдал собаке. Пока Аластер ел, за дверью на улице раздался шум, и вошло несколько женщин в алых туниках. В ухе у каждой болталось золотое кольцо.
— Привет, Доркас, — сказала одна из них. — Хлеба и пива на шестерых.
Все они были вооружены, а через открытую дверь Аластер заметил богато украшенные носилки наподобие тех, которыми пользовались в Тендаре; совершенно очевидно, что в них находилась благородная леди, которой прислуживали и которую охраняли эти вооруженные дуэньи. Одна из носильщиц заметила Аластера и приветственно махнула ему рукой, но Доркас предупредила полушепотом, хотя не настолько тихо, чтобы Аластер не расслышал ее слов:
— Нет. Когда он вошел, я то же
Юноша открыл было рот осадить толстуху. Он не привык, чтобы обсуждали его вкусы. Но тут же спохватился, пока что он был для них просто чужаком, его мнение здесь и гроша ломаного не стоило.
Дверца стоявших на улице носилок распахнулась, и из них выскочила милая молоденькая девушка лет четырнадцати, одетая в шелка лилового оттенка. Она вошла в харчевню. Там оглянулась, ища глазами женщину, очевидно старшую среди ее охранниц.
— Юная леди, вам не следует сюда заходить, я пришлю вина…
— Лучше я съем тарелку овсяной каши, — запротестовала девушка. — У меня ноги свело от сидения в носилках, и хочется подышать свежим воздухом.
— Кашу вам принесут, как только Доркас ее сварит, — ответила женщина в алом. — Тебе ведь не составит труда, Доркас? Но ваш дедушка страшно разгневается, если узнает, что вас видели здесь, на земле Хамерфелов.
— Да, уж это точно, — подтвердила одна из ее подруг, — лорд Сторн не одобрит, что вы поехали через эти места… но здесь дорога ровнее.
— О, опять Хамерфел! — обиженно воскликнула девушка. — Всю жизнь мне только и твердили, что никого из Хамерфелов не осталось в живых…
— Да, и ваш дед думал так же до тех пор, пока одну луну назад молодой герцог не убил вашего отца, — возразила женщина с мечом. — Поэтому возвращайтесь в носилки как хорошая девочка, пока вас никто не увидел, а то можете оказаться рядом с ним в могиле.
Но девушка прошла внутрь и обняла женщину.
— Дорогая Джермилла, — проворковала она, — разрешите мне ехать с вами верхом, а не сидеть, скрючившись, в носилках. Я не боюсь Хамерфелов, ни молодых, ни старых, а поскольку я отца в глаза не видела с трехлетнего возраста, то трудно ожидать, что я буду по нему горевать.
— Об этом и речи быть не может, — ответила Джермилла. — Ваш дедушка…
— Мне надоело слушать, что станет делать дедушка, пусть он злится, — воскликнула Лениза. — Если ты думаешь, что я испугалась Хамерфелов…
И тут она замолчала, заметив лежавшую под столом Ювел.
— О, какая милашка, — воскликнула она, опускаясь на колени и протягивая руку, чтобы собака могла ее понюхать. — Какая хорошая псина!
Ювел снисходительно позволила девушке погладить ее. Лениза бросила взгляд на Аластера и посмотрела прямо ему в глаза.
— Как ее зовут?
— Ювел, — честно ответил Аластер прежде, чем сообразил, что если эта девушка — внучка Сторна, то могла слышать, что такая же собака была у герцогини Хамерфел, но тут же решил, что вряд ли кто мог помнить имя щенка, жившего восемнадцать лет назад. Да и в любом случае — в его намерения не входило долго скрывать, кто он такой.
Девушка принадлежала роду Сторнов, а это означало, что она — смертельный враг. Тем не менее Лениза была весьма недурна собой: прекрасные волосы, заплетенные в длинную косу, голубые глаза. А глядела она на него с такой открытостью, какой не встретишь во взгляде тендарских красоток.