Наследники империи
Шрифт:
Шон злобно усмехнулся, но потом он взглянул на небо, и его улыбка увяла. Солнце на западе стремилось к закату, и было самое время для привала, но его беспокоила нарастающая влажность. Подходил еще один фронт, и Брашан все еще пытался составить Пардалианские карты погоды. Погоду в горах предсказывать было еще труднее, и Шон подозревал, что фронт движется быстрее, чем ожидалось. Но у них все равно должно быть достаточно времени, сказал он себе, пришпоривая своего браналка двигаться дальше. Все, что ему было нужно это еще два Пардалианских двадцати девяти часовых дня.
“Еще
У них не было ни какой возможности предупредить Ортака, и он гадал, что Террак будет делать. Будет ли он идти вперед так быстро, как только он сможет? Если он будет знать, сколько людей есть у Шона, старший-капитан, возможно, решит, что он сможет разбить его, но он все же был слишком далеко позади, чтобы догнать Шона до того как тот достигнет Ерастора, и он это знал. Как и знал то, что если Шон сметет Ортака, его полки будут безнадежно неадекватны перед лицом двухсот тысяч ревущих еретиков, а именно столько людей, по оценке Храма, было в армии ангелов.
Все это свелось к догадаться, нахмурился Тамман. В отличие от Шона и его самого, Террак полностью зависел от информации, поступающей от разведчиков, и с башнями между ним и Ерастором в руках Малагорцев, у него не было ни какого способа узнать, что происходило перед ним. Все, на что он мог рассчитывать, это если Ортак каким-то образом выяснил, что на него что-то надвигалось и успел перекинуть часть сил обороны на восток, тогда там нужна была вся помощь, которую Террак мог послать для поддержки. Или, наоборот, что если Ортак уже был полностью раздавлен, то единственный шанс для выживания его войска было бежать так быстро, как только они могли в обратную сторону.
При таких обстоятельствах, Тамман подозревал, что Террак отступит. Бросить Ортака на произвол судьбы может стоить Гвардии семидесяти или восьмидесяти тысяч человек, но если он погубит своих людей почем зря, Храм потеряет свои последние силы. Жаль, что Шон не мог сломить сначала Террака, а затем Ортака, слишком уж многое может пойти не так, в том числе и возможность того, что Шон может оказаться в ловушке между врагами, которые превосходили его более чем на пять к одному. С простором для маневров и с неограниченным боезапасом, шансы на подобное может быть и были; но в ловушке между Мортаном и северным краем долины, и только с теми боеприпасами, которые его войска могли унести, ситуация имела все предпосылки для того, что это была последняя битва Макинтайра.
Нет
Он выпрямился и открыл глаза. Однако, что бы Террак ни сделал, напомнил он себе, одну вещь он знал наверняка. До того, как он, и Шон могли вступить с ним в контакт, они были вынуждены взять Ерастор, и он поднялся со своего стула. Было еще достаточно светло, что бы он с Итуном мог провести последнюю разведку укреплений Ортака, прежде чем стемнеет, и, если выяснится, что они должны будут штурмовать его окопы, чтобы спасти Шону задницу, он хотел, чтобы все его офицеры, знали все, что только можно об их цели.
Очередной дождь укутал Долину Келдак, и старший-капитан Ортак хмуро уставился на облака. Долина, конечно, всегда была влажной. Это было единственное открытое пространство в Шалокарской горной цепи, и влажный воздух с востока просачивался сквозь нее, как в воронку, продвигаясь в сторону Малагорского плато. Некоторые эксперты Храма утверждали, что, воздух, поднимаясь выше становился более разряженным и влага выпадала из него под собственным весом. Ортак не полностью разбирался в теории, но все, что ему действительно необходимо было узнать это, что дождь идет в долине — сильный — и что он пошел снова.
Он прорычал негромкое проклятие, затем пожал плечами. Дождь был его другом, но не еретиков. Их мушкетеры чрезвычайно превосходили его, и если Бог был достаточно любезен, чтобы промочить их порох, Ортак не собирался на это жаловаться. Пусть они придут и возьмут его используя стальные клинки!
“Как долго это будет продолжаться?” раздраженно спросил Шон.
Он и Сэнди стоял в пятидесяти метрах от ближайшего Малагорца и совещались по комму с Брашаном.
“По крайней мере, еще два дня,” не выказывая эмоций сказал Нархани. Он в одиночестве сидел на командной палубе Израиля, и его вытянутое, ящерообразное лицо было мрачным. “Мне очень жаль, Шон. Мы думали-”
“Это не твоя вина,” перебил его Шон. “Мы все знали, что заходит дождь. Мы просто ожидал, что он еще задержится, а затем мы потеряли все наше время в болотах. Наше окно должно было быть достаточно большим, Мерцающие копыта.”
“Верно, но он не только начался раньше, но и будет сильнее, чем мы предсказывали.” В голосе Нархани появились нотки беспокойства. Шон был менее, чем в одном дне марша от Ерастора, и дождь-только накрапывающий сейчас — превратится к вечеру в ливень. Что это сделает с кремневыми ружьями сложно было даже представить.