Наследники по прямой.Трилогия

Давыдов Вадим

– Может быть, после? Нам сейчас не следует распыляться.

– Нет, Вадим Викентьевич, – отрицательно качнув головой, Рэйчел прикрыла веки. – Нельзя, чтобы эти негодяи догадались. Мы должны успеть – и здесь, и там. Я понимаю, это почти невозможно. Но именно – почти.

– Я распоряжусь, миледи.

– У нас много должников во Франции?

– Немало, – вздохнул Осоргин.

– Я полагаю, вам следует отправить самых проверенных людей в Париж и постараться урегулировать всё, что можно урегулировать. Я разрешаю им принимать решения по собственному усмотрению и действовать по обстановке.

– Конечно. Какие будут указания по поводу нашей информации? Мы не можем больше подвергать Его Величество столь явной и серьёзнейшей опасности.

Да и вас тоже это касается самым непосредственным образом, леди Рэйчел.

– Вам ведь прекрасно известно – со мной ничего не может случиться, – улыбнувшись, пожала плечами Рэйчел. – Как дела у Владимира Ивановича? Без его приборов нам будет нелегко.

– Ладягину не хватает людей, миледи. Вы же знаете, какая это проблема.

– Да. Знаю, – Рэйчел вздохнула и опустила взгляд.

– Я всё же настаиваю на усилении внешней охраны, миледи, – Осоргин чуть подался вперед. – Ещё четырёх моих офицеров, леди Рэйчел. Пожалуйста. Я отвечаю за вас головой – и очень беспокоюсь.

– Ну, перестаньте же, Вадим Викентьевич. Повторяю, со мной всё будет в порядке.

– Я настаиваю, леди Рэйчел. Не столько прошу, сколько настаиваю. После всего, что случилось, и ещё, похоже, случится. Кому, как не вам, знать это.

– Нет, – Рэйчел вскинула подбородок. Встретившись с ней взглядом, Осоргин, почувствовал, как мурашки побежали у него по спине. – Никаких признаков беспокойства. Никаких. Нельзя спугнуть их сейчас. Сейчас – ни в коем случае. После Мюнхена они совершенно утратили чувство опасности, и это сослужило нам хорошую службу.

– Вы правы. И всё же – ведь это совсем иная ситуация, чем в тридцать четвёртом, миледи. Я осмелюсь, однако, настаивать. Если вы не верите моему чутью, спросите хотя бы Муруокасан, – Осоргин посмотрел туда, где находился один из телохранителей.

– Ну да, – Рэйчел улыбнулась. – Почтеннейший Сидэисан готов согнать сюда всю императорскую армию для моей охраны и не позволить мне больше никогда в жизни ступить ногой на землю. Какое счастье, что в своё время были введены столь чёткие и разумные ограничения.

– Может быть, настало время их пересмотреть? Это настоящие профессионалы, клянусь, вы их даже не будете замечать, точно так же, как и людей Муруоки.

– Вадим Викентьевич. Я запрещаю.

– Хорошо, – Осоргин сдался. Если Рэйчел принимала решение – это было решение, а не повод поспорить. – Когда я должен приступить?

– Как можно скорее, – Рэйчел посмотрела на моряка. – Мы планируем созвать тридцать первого собрание акционеров. Общее собрание. Я была бы рада, если бы могли както успокоить наших вкладчиков и друзей.

– Хорошо. Аэроплан в Варшаву вылетит, – Осоргин бросил быстрый взгляд на ручной хронометр, – через четырепять часов, это максимум. Людей в Париж я отправлю тоже сегодня же вечером. Аэропланом. Миледи…

– Да?

– Миледи, – Осоргин почувствовал: ещё немного – и голос сорвётся. – Позвольте нам разобраться с этими. Сейчас. Поверьте, мы справимся. И вам не нужно будет…

– Нет, – голос Рэйчел звучал спокойно, – но Осоргин понял: она в ярости. – Нет. Я не позволю. Вы забыли о предупреждении? Не смейте умножать эманаций. Вы стали слишком сильны и самоуверенны. Там, где раньше вы просчитывали три дюжины вариантов, теперь вы… прёте, как дредноут. Именно об этом говорилось. Когда он был ещё здесь. Если вы забыли, я вам напомню. Я среди вас именно для этого. И я запрещаю.

– Да, миледи, – Осоргин повесил голову. – Конечно, вы правы. Простите.

– Я вас люблю, Вадим Викентьевич, – ласково дотронулась до его рукава Рэйчел. – Я вас ужасно люблю, и не хочу потерять. Пожалуйста, не будьте так неразумны. Осторожность и выдержка. Я ведь хорошо вас знаю. Мы можем вызвать такую бурю, которая нас скрутит, сомнёт в мгновение ока. Как бы мы не были могучи и уверены в своих силах, никогда нельзя уверенность заменять самонадеянностью. Перестав думать, мы погибнем.

– Не тревожьтесь, миледи, – тихо

сказал Осоргин. – Мы справимся. Всё будет сделано, как надо.

– Прекрасно. Немедленно отыщите доктора Вейцмана, [15] мы должны встретиться безотлагательно. Пусть подготовит докладную записку, возможно, Его Величество сочтёт желательным заслушать его.

– Хорошо, миледи.

– Свяжитесь с господином Жаботинским, [16] пусть его люди приступают к развёртыванию. Кажется, больше ждать не имеет смысла.

– Похоже, так, – Осоргин едва не заскрипел зубами. – Как бы уже не было поздно.

15

Др Хаим Вейцман – один из лидеров сионистского движения, президент Всемирной сионистской организации в 1920 – 31 гг., затем с 1935 г. Способствовал принятию Декларации Бальфура (1917) о создании еврейского национального очага в Палестине.

16

Жаботинский, Владимир Евгеньевич – писатель, публицист, участник сионистского движения, один из инициаторов создания Еврейского легиона в британских войсках в период Первой Мировой войны, создал и возглавил новую партию «Союз сионистов – ревизионистов», организовал при ней молодежное военнопатриотическое движение «Бейтар», был автором плана эвакуации европейских евреев в Палестину.

– Они… мы справимся, – твёрдо сказала Рэйчел и вскинула голову. – Ведь другого выхода нет, не так ли?

– Да, миледи. Конечно.

– Подготовьте шифровку Рутенбергу, [17] я должна её посмотреть перед отправкой.

– Полчаса, миледи.

– Кто будет вас замещать на период подготовки?

– Майор Ушаков и майор Репнин. Отличные офицеры, можете на них смело полагаться.

– Не премину, – улыбнулась Рэйчел. И снова сделалась серьезной: – Скажите, Вадим Викентьевич. Я ведь в таких вещах не слишком хорошо разбираюсь. Если придётся держать коридор для эвакуации… Это возможно? С нашими силами?

17

Пинхас (Пётр) Рутенберг – бывший участник российского революционного движения, в котором разочаровался, покинув его в 1906 г. Инженер, изобретатель, предприниматель, подготовил полный план ирригации Палестины. В феврале 1917 года он вернулся в Россию. В дни октябрьской революции Рутенберг предлагал арестовать и казнить В.Ленина и Л.Троцкого. Но во время штурма Зимнего сам был арестован и шесть месяцев провел в Петропавловской крепости. После объявления советскими властями «красного террора» Рутенберг бежал, в Одессе руководил снабжением во французской военной администрации. В 1919 году Рутенберг покинул Россию уже навсегда. Он уехал в Палестину, где начал электрификацию страны, помогал В.Жаботинскому создавать еврейскую самооборону во время арабских беспорядков в Иерусалиме в апреле 1920 года. Тогда же начал борьбу за получение концессии на использование вод рек Иордана и Ярмука для нужд электроснабжения. В этом его поддерживали У.Черчилль и Х. Вейцман. В 1923 году он учредил Палестинскую электрическую компанию и начал строить электростанции. П. Рутенберг возглавлял еврейскую общину Палестины (ишув). Приложил огромные усилия для сглаживания противоречий в отношениях между БенГурионом и Жаботинским. Неудачей (в основном изза активного противодействия исламского духовенства и особенно муфтия Иерусалима АльХуссейни) закончились его попытки выработать программу арабоеврейского взаимопонимания. Призывал еврейскую общину к национальному единению, выступал против партийной борьбы и требовал равных прав для всех жителей ишува.