Наследники предтеч. Освоение

Непейвода Софья Николаевна

— У меня часто бывает такая свита, — пожал могучими плечами Марк, когда я обратила его внимание на сопровождающих. — И у других йети… мужчин-йети, тоже.

Благодаря тому, что теперь мы почти всегда двигались в нужном направлении (либо по звериной тропе, либо создавая свою), океана достигли даже раньше, чем рассчитывали.

Побережье и приливная зона оказались необычайно богатыми. Множество разнообразных раковин (некоторые из которых вполне можно использовать в качестве ёмкостей), водоросли, песок и множество разнообразных по форме (но в основном округлых), структуре и цвету камней. От последних Вера пришла в восторг и безапелляционно

потребовала, чтобы мы задержались на несколько дней.

— Сомневаюсь, что здесь есть месторождение, зато можно будет оценить, какие минералы найти реально. По крайней мере, некоторые.

Мы тоже не бездельничали, с удовольствием исследуя и картографируя побережье. Эту местность не обошло стороной то землетрясение, при котором за несколько минут вырастали большие скалы. В том числе, и в воде появилось множество скалистых островов (ещё больше, чем когда я увидела океан впервые). Одни возвышались над водой громадами выше десятиэтажного дома, другие оказались почти вровень с поверхностью воды. На новых, молодых островах, в отличие от старых, деревьев ещё не выросло только кое-где маленькие всходы. А ещё ни на тех, ни на других не удалось обнаружить почвы, что не удивительно, учитывая, какие грозы и цунами бушуют во время жёлтой луны. Странно другое: несмотря на отсутствие почвы, травянистая растительность и мхи покрыли уже большую часть новых скал. Они крепились непосредственно к камням, без малейшей прослойки земли — я специально проверяла в нескольких десятках различных мест. Более того, камень даже не потрескался — корни просто как будто растворили его на тех участках, где проникли внутрь. Кстати, выдернуть «скалистую» растительность оказалось сложно.

— Вот из чего делать верёвки надо, — проворчала я, в очередной раз сдавшись и призвав на помощь Марка. — Разумеется, если они сохранят свои свойства в мёртвом виде и если чёрная пыль их есть не будет.

— Проверим, — оптимистично заметил Илья, измеряя глубину рядом со скалой. — Или подождём очередной эпидемии и тогда проверим, — добавил он, явно представив, что будет, если чёрная пыль вырвется из колбы, в которой замурована.

Я поёжилась. Провоцировать бедствие раньше времени нет никакого желания. Да и вообще — может, оно происходит не так уж часто и можно без опаски жить ещё несколько лет? В любом случае, проверка откладывается, но запланировать работу никто не мешает.

А ещё над океаном нам удалось увидеть не только воздухоплавающих змей, но и других животных, пользующихся антигравитацией. По крайней мере, лично я сомневаюсь, что гигантские, в несколько метров длиной, крылатые насекомые могут существовать без неё: слишком много усилий им пришлось бы затратить, чтобы летать. А однажды утром, застав «парящую» над водой стрекозу, окончательно утвердилась во мнении: хищник почти не шевелил крыльями, но оставался в воздухе. Как будто лежал и отдыхал.

К счастью, над побережьем гигантов практически не встречалось, зато дальше от берега, на грани видимости, летали целые облака гигантского гнуса. Отсюда они казались мелкими и неопасными, но увидев несколько таких насекомых на расстоянии в пару сотен метров, мы не обманывались.

— Я и не знала, что там столько всего живёт, — поделилась я с друзьями. — Вроде, когда первый раз к океану ходила, ничего подобного не видела.

— Как раз это логично, — пожал плечами Илья. — Если местность возрождается, то и эти… комарики вернулись.

— А я уже видел, — сообщил Марк. —

Когда со свободными за тростником ходил.

Муж рассказал, что они наблюдали нечто подобное, но к берегу тогда гиганты вообще не подлетали, так что реальные размеры он узнал только сейчас.

Морская вода, как и раньше, на вкус была не очень солёной. Скорее солоноватой. Проведённые с ней опыты показали интересный результат: клетки моего организма (кожи и крови) в ней не набухали, но и не съёживались. Вода оказалась изотонична крови йети. И человеческой — тоже.

Пока я исследовала животный и растительный мир, Вера не только изучала камни, но и пыталась выпарить из воды соль. Но после того, как объём жидкости уменьшился примерно на четыре пятых, остаток загустел и стал желеобразным.

— Вообще-то так быть не должно, — задумчиво потянула геолог, перекатывая получившуюся после остывания массу по ладони.

— Но может, если в воде много органики, — заметил Илья. — Причём органики определённых типов. Впрочем, такими свойствами могут обладать не только органические соединения…

— Тогда это уже не вода, а какая-то жидкая слизь получается, — неодобрительно покачала головой Вера.

— Надо проверить, — воодушевлённо предложила я. — И речную воду — тоже, её ведь мы не пробовали выпаривать.

После серии опытов выяснилось, что речная «вода» тоже обладает аналогичными свойствами, правда, в несколько раз слабее (то есть выпаривать приходится дольше). А вот родниковая влага оказалась именно водой, а не жидким бульоном, и желироваться или превращаться в слизь при выпаривании не пыталась.

— Уже хорошо, — вздохнула геолог. — Хоть что-то так, как должно быть.

— Прямо не вода, а кровь земли, — задумчиво потянула я, глядя на океан. — Кто знает, может эту «воду» не только пить, но и есть можно. Особенно учитывая, что получающееся желе ограниченно съедобно.

— Тогда уж не кровь, а бульон, — заметил химик и потёр руки. — Надо после возвращения подробнее исследовать воду, ведь из-за такого количества примесей она может сильно изменить свойства. И наверняка меняет.

Вера много времени проводила на каменистом пляже, а потом рассказала, что судя по встречающимся камням, у нас хорошие шансы найти не только глину, но и некоторые руды, сланцы и многое другое.

— Даже удивительно, насколько большое разнообразие, — заметила геолог. — Может, так происходит из-за гор? Или виной ещё какие-то аномалии?

— Рай для геологов? — невольно рассмеялась я, глядя на счастливую подругу.

Она ненадолго задумалась, а потом кивнула:

— Для геологов — рай. А вот для пещерных людей, которые ищут камни, чтобы выжить — нет.

Но больше всего Веру порадовали найденные полевые шпаты и кварц. Если у нас появится стекло и керамика, пусть даже примитивная, — это сильно облегчит жизнь.

Когда запас репеллента закончился, пришлось вернуться к классике, то есть использованию в качестве защиты моего разведённого пота. Счастье, что я вместе с прусами периодически проходила курс «прививок», и теперь мои выделения защищали не только от универсальных, но и от тех животных, которые не нападали на йети, и, особенно, — не пытались вывести в моём теле потомство.

Погода оставалась непостоянной. Когда собирались тучи, поднимался ветер и начиналась буря, мы удалялись от берега, чтобы укрыться в наскоро построенном убежище в лесу на скале — там, где меньше шансов пострадать от разгулявшейся стихии.