Наследники предтеч. Выживание
Шрифт:
— Не ты первая этим интересуешься, — пояснил он, вытирая выступившую в уголку глаза слезу. — Те, кого ты называешь троллями, тоже люди. Зачем им нападать на братьев по разуму?
Я возмущённо засопела.
— Это не ответ!
— Не хуже твоего, — улыбнулся блондин. — Ладно уж, — добавил он вставая и складывая выкопанные клубни в свёрнутый кульком широкий лист. — Понимаешь, время убедило меня, что они по сути своей не слишком агрессивны. Нет, честно, — заверил меня Дет, заметив недоверчивый взгляд. — Особенно, если знать, как себя вести при встрече с ними и понимать их настроение.
— Не
— А я и не стремился общаться с разозлённой толпой, — на мгновение заглянув мне в глаза, подмигнул блондин. — Но, случайно встретив одного или небольшую группу, можно достаточно легко уйти невредимым… разве что часть вещей потерять.
— Но почему тогда столько погибших? — всё ещё не могла понять я.
— К сожалению, большинству людей свойственно судить о других по себе. А такое поведение часто ошибочно. К тому же, — грустно пожал плечами Дет, — гораздо легче обвинить врагов в том, что они монстры и их следует уничтожить, чем пытаться найти другой выход. Поэтому я и здесь. Несмотря на все недостатки, решение Сергея избежать конфликта, а не вступать в него, мне ближе. Оно дает нам время.
— Время для чего?..
Блондин не ответил. Слегка поклонившись на прощанье, он удалился в сторону плотов. Подумав и дополнив корзину клубнями, я отправилась туда же.
90-е сутки. Река
Только мне показалось, что погода начала налаживаться, как опять на целый день зарядил дождь. Под грохот грома и стук тяжёлых капель медленно проходили часы. Не то, чтобы я ощущала особенную скуку, просто в джунглях привыкла к более деятельному образу жизни и вот так сидеть на одном месте было непривычно. Зато появилось время, чтобы сплести пару новых корзин из нарезанной на вчерашнем привале лозы.
К вечеру Надя, как обычно, позвала меня помочь с пациентом. К моему удивлению, эта низенькая относительно остальных учёных иссиня-черноволосая бледнокожая женщина с довольно большими грустными глазами, несмотря на внешнюю мягкость и безобидность, не боялась ни крови, ни грязной работы. Нет, ей не нравилось прочищать гноящуюся рану, но руки не дрожали, и она не разу не отказывалась от участия в лечении.
Заметив, что очередной «лист» его медицинской карты заканчивается, я отправилась к стеллажу с толстыми обрезками бамбука и большими кусками коры.
Неправда, что если лишить людей бумаги, они перестанут записывать необходимые им сведения. При желании человек всегда найдет ей замену, что в данном случае и произошло. Для записей учёные использовали широкие стебли бамбука, выцарапывая буквы ножом вдоль растительных волокон на междоузлиях, а также крупные куски коры, на которых в отличие от твёрдого бамбука удавалось делать записи заострённой палочкой. Поскольку всю попавшуюся мне на глаза кору уже покрывали различные надписи, начиная от сложных математических и химических формул и кончая шутливыми стишками и расчерченными полями для игры в крестики-нолики или морской бой, пришлось воспользоваться самым толстым, а значит, наиболее удобным обрезком бамбука. Единственный
За прошедшие дни пациент так и не пришёл в себя. Каждый час мы измеряли его пульс, температуру и частоту дыхания, а также смачивали губы и ротовую полость тёплой кипячёной водой. Два раза в сутки проверяли состояние раны, осторожно очищая её от гноя. До сих пор состояние, на мой взгляд, не улучшалось: больной весь горел и усыхал прямо на глазах, рана загнаивалась. Зеленокожего тоже не радовало состояние пациента: каждый раз, проводя осмотр и проверяя карточку, он витиевато ругался латинскими терминами.
— Там черви завелись, — сказала Надя, убирая прикрывающий рану мох.
И Росс, и я заинтересовались этим сообщением и наклонились к больному. Действительно, в нагноившейся плоти ползали мелкие червеобразные личинки. Поймав одну, я проверила её на анализаторе, предварительно переключив последний на вид, к которому принадлежали учёные. Неядовита. Но это почти ничего не меняет.
— Думаю, что их надо убрать. Некоторые, наверное, уже успели заползти внутрь, — поделилась сомнениями Надя.
Я ещё раз внимательно осмотрела червеобразных существ.
— На Земле личинки некоторых мух помогали очистить рану от гноя и омертвевших тканей, не повреждая здоровые, — поделилась своими воспоминаниями.
— А ещё мухи на Земле заразу переносили, — возразила Надя, брезгливо раздвигая края незашитой раны. Там тоже оказались мелкие насекомые.
— Не могу отрицать, — кивнула я. — К тому же, неизвестно, чем питаются эти конкретные личинки. Так что даже и не знаю, как лучше поступить.
— Оставим как есть, а там посмотрим, — за всех решил Росс, заглянув в старую бамбуковую медицинскую карту.
— А если?..
— Если заметим негативное влияние червей — сразу уберем. Всё равно я так и так склоняюсь к тому, что мы потеряем пациента. Так что ему уже ничего не повредит.
— А я надеюсь, что он выживет, — тихо сказала Надя. — Он для меня уже почти как родной.
Но вздох женщины показал, что надежда очень слаба.
— Лучше не надеяться, — буркнул зеленокожий. — Тогда, если умрёт, расстраиваться не станешь, а выживет — всё равно обрадуешься.
Хотя голос Росса прозвучал сердито, мне показалось, что в глубине души он тоже хочет, чтобы пациент поправился. Но чисто ли из человеколюбия или просто потому, что вложил силы в его здоровье? Я искоса смотрела на Росса и чувствовала просыпающееся тепло. Вот что время делает. Даже этот зеленокожий хищник, такой циничный и упрямый, начал чем-то мне нравиться. Нет, он по-прежнему каждый раз вызывал раздражение, и страх перед ним не ушёл, но только теперь я поняла, что, несмотря на всё это, привыкла к Россу. И что он, несмотря на первое впечатление, вовсе не такой уж злодей. Несмотря на отвратительный характер и людоедство.