Наследники Слизерина
Шрифт:
То ли, предчувствуя дождь, то ли от страха, их птица орала так, будто ее пытали Круциатусом. Минут через десять безуспешных попыток привлечь эту заразу, Белла стала чувствовать, что вскоре, и правда, сойдет с ума. В итоге они с Рабастаном приняли решение оставить личинки возле куста, а самим отойти на некоторое расстояние и затаиться.
Чтобы приманка никуда не расползлась, Белла незаметно побрызгала ее морочащей закваской, которую, на всякий случай, всегда носила с собой. Черви стали копошиться менее активно, но, к счастью, все еще выглядели живыми и, вероятно, даже аппетитными.
Авгурей на какое-то время притих, оценивая ситуацию, и вскоре из зарослей появилась его уродливая кривая шея с маленькой
Улучив момент, Белла и Рабастан стали тихонько подходить. Но птица, вероятно, и впрямь, была очень пуглива и подозрительна, поэтому вид двух человек крадущихся к ней с клеткой в руках, вызвал у нее логичные опасения. Авгурей впал в панику, и вместо того, чтобы спрятаться обратно в кусты, вспорхнул вверх.
— Держи его! — панически взвизгнула Белла.
Но было уже поздно.
– Остолбеней! — в отчаянии воскликнула она и взмахнула палочкой.
Пораженный заклятием беглец шлепнулся на траву с высоты дюжины футов. Девочка мигом схватила его и запихнула в клетку.
— Белла, мне кажется, профессор Кеттлберн заметит, что ты оглушила авгурея, — тихо сказал Рабастан.
— Или убила, — она мрачно посмотрела на неподвижное тело в клетке.
Белла огляделась по сторонам в надежде, что никто ничего не видел и не слышал. Благо, все были заняты выполнением задания, а истошные крики авгуреев заглушали все прочие звуки.
Она энергично тряханула клетку, полагая, что птица от этого очнется, но та лишь неподвижным грузом перекатилась с одного места на другое.
— Агуаменти!
Из палочки брызнула вода, и несколько капель упали на обмякшее тело.
— Может, скажем, что он помер от страха? — предложил Рабастан.
— Не прокатит, — угрюмо возразила Белла, качая головой. К концу урока из всех остальных учеников лишь Миллисенте Мерсер и ее напарнице удалось справиться с заданием. Их авгурей метался по клетке и пронзительно вопил. — Поздравляю, мисс Мерсер и мисс Слайт! Прекрасная работа! — похвалил их профессор Кеттлберн. — Плюс десять очков Слизерину! А кто-нибудь еще смог поймать авгурея? — вопросил он и с искренним разочарованием прибавил. — Неужели больше никто не справился? После некоторых колебаний Беллатриса и Рабастан, опустив головы, вышли вперед, виновато протягивая ему клетку. — Таааак… что тут у нас… мисс Блэк! мистер Лестрейндж! Что вы с ним сделали? — испуганно воскликнул Кеттлберн. Но те не поднимали взглядов и молчали.
«Надо было положить его назад в заросли и сказать, что мы никого не поймали!» — слишком поздно сообразила Белла.
— Если вы сейчас же не ответите, я сниму со Слизерина двадцать очков, — сурово пригрозил профессор, глядя на не подающую признаков жизни птицу взглядом, полным скорби и сострадания. У себя за спиной Белла услышала гневное перешептывание одноклассников, не довольных перспективой потерять двадцать очков. — Он попытался улететь, и я его оглушила! — честно и громко призналась она. Несколько человек ахнули. — Оглушили? Заклятием? — изумился профессор. — Да! — Фуух… — выдохнул он, — значит, я смогу привести его в чувства... Итак, плюс десять очков за задание и прекрасно исполненное заклинание и минус пять очков за жестокость, не допустимую в обращении с магическими существами. Мисс Блэк, я прошу вас впредь быть осторожнее и гуманнее. Какими бы хорошими не были ваши магические навыки, это не дает вам право достигать своей цели любым путем. Белла вздохнула с облегчением. Заработанные в итоге пять очков никак нельзя было считать плохим результатом, даже не смотря на едкое замечание профессора.
— Эта Блэк ведь из «тех самых» Блэков? — шепотом поинтересовалась Пэйлин Слайт, невысокая бледная слизеринка, у
— Белла? — удивленно переспросила Миллисента. — Да, вероятно. А в чем дело?
— Они же, вроде как, чистокровные волшебники?
— Блэки? — задумалась Миллисента. — Ну да, чистокровные, в этом нет никаких сомнений.
— Как ты думаешь, это правда, что все чистокровные семьи — маглоненавистники, и с ранних лет обучают своих детей темной магии?
Миллисента иронически заулыбалась.
— Лин, во-первых, оглушающее заклятие — это не темная магия, а, во-вторых, мы живем в двадцатом веке. Уже давно никто не охотится на маглов и маглорожденных. Это всё детские страшилки.
— Ты уверена, что это было оглушающее заклинание? — не сдавалась Пэйлин. — Никто не видел, ЧТО она, на самом деле, сделала с той птицей.
Миллисента нахмурилась.
— По-моему, не стоит выдумывать того, чего нет, — серьезно, но без нажима, проговорила она, — Белла — моя соседка по комнате, и лично я ничего необычного за ней пока не замечала. Она способная и старательная, только и всего. Лучше оставь ее в покое.
— А я и не собираюсь к ней приближаться, — тут же решительно отозвалась Пэйлин, с опаской глядя на Беллатрису, идущую рядом с Рабастаном всего в паре десятков футов впереди них.
Настроение, слегка приподнятое от удачной развязки истории с авгуреем, упало прямо пропорционально температуре воздуха, стоило Белле спуститься в холодное подземелье. Кроме прочего, все ее попытки узнать об испытании для посвящения, потерпели крах.
Она попробовала допросить Регулуса, но он, как и Крауч, ушел от ответа. И что особенно потрясло Беллу, Дромеда тоже не захотела признаться.
— Мы же одна семья! — возмущенно кричала младшая сестра, чуть ли не на всю гостиную. — Я бы никогда так с тобой не поступила! — Прости Белла, но мы все поклялись, что до посвящения не откроем секрета, — робко проговорила Дромеда, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Какая-то клятва для тебя важнее родной сестры?! — исступленно воскликнула Белла.
Этот день ее и так уже доконал, а неожиданное предательство со стороны Дромеды стало последней каплей и без того зыбкого терпения.
— Белла, не проси меня об этом, пожалуйста! — взмолилась старшая сестра. — А вдруг они наложили заклятие, и со мной что-нибудь случится, если я тебе расскажу! Несколько секунд Белла смотрела на нее испепеляющим взглядом, затем резко развернулась и, больше ни слова не говоря, ушла прочь. «Как я могу догадаться об этом сама? — гневно думала она, лежа в своей постели и стуча зубами от холода. — Почему я вообще должна тратить время на эти глупости?!» А времени, действительно, было не так уж много. В первую же неделю первокурсники получили огромное количество домашней работы. Причем, как назло, чем глупее и бесполезнее был предмет, тем больше по нему задавали. По истории магии, травологии и астрономии приходилось сдавать огромное количество разнообразных эссе, и у Беллы закралось смутное подозрение, что Хогвартс выпускает не волшебников, а писателей.
Но были и приятные моменты. Защита от темных искусств, заклинания, зельеварение и трансфигурация сразу пришлись ей по душе. У Беллы уже имелись некоторые навыки, и она смогла гордо их продемонстрировать, вызвав тем самым одобрение преподавателей и зависть одноклассников.
— У вас поразительный талант к зельеварению, мисс Блэк! — восхитился профессор Слизнорт, склоняясь над ее котлом со свежеприготовленным отваром для излечения фурункулов и нарывов.
Белла лучезарно улыбнулась ему в ответ, решив, что декан Слизерина — это первейший человек, с которым стоит наладить хорошие отношения. Разумеется, она не стала признаваться в том, что готовит это зелье далеко не в первый раз, и, едва ли, тут можно говорить о наличии таланта.