Наследники Великой Королевы
Шрифт:
— Господин Адмирал, — гласило послание. — Сим уведомляем Вас что согласно нашим данным в самом скором времени будет заключено перемирие с правительством Нидерландов. Об этом вы будете своевременно извещены, пока же Вам надлежит…
Мои глаза торопливо скользили по строчкам. Этот документ безусловно был чреват серьезнейшими последствиями для Джона Уорда, для меня, для всех английских моряков, бороздящих моря и океаны. Я продолжал чтение, и сердце билось в моей груди. Дону Педро приказывалось сразу же после подписания перемирия с Нидерландами принять участие в охоте за английскими флибустьерами в Средиземном море. Во исполнение этого распоряжения он должен был изменить свои первоначальные планы, и вместо того, чтобы идти к берегам Америки, взять курс на
Стало быть, оставался еще месяц прежде чем Испания обрушит на нас свою мощь. Я почувствовал облегчение, ибо в нашем распоряжении было достаточно времени, чтобы оповестить все английские суда, крейсировавшие в Средиземном море о необходимости покинуть эти воды. Я знал, что в случае прекращения боевых действий между Испанией и Нидерландами, мы столкнемся еще с одной трудностью. Ведь до сих пор мы плавали по каперским свидетельствам, выданным Нидерландами, а теперь они будут аннулированы. В глазах всего мира мы превратимся в обыкновенных пиратов.
Я отправился на палубу искать Джона. Стояла чудесная ночь. Светила почти полная луна, с запада дул свежий бриз. На «Санта Катерине» были подняты все оставшиеся неповрежденные паруса. Мы шли курсом на юго-восток. К берегам Туниса, где можно будет найти безопасное место для стоянки. «Королева Бесс» находилась в доброй полумиле впереди нас. Фонари, укрепленные на мачтах указывали нам путь ее следования. С минуту я глядел на нее, размышляя о трудных днях, которые нас ждут впереди. Несмотря на все крепнувшее убеждение в том, что морская карьера не для меня, я ощущал гордость за «Королеву Бесс», гордость за собственное участие в последнем бою. Будет очень горько, если она еще раз сменит хозяина и будет плавать под испанским флагом.
Впередсмотрящие стояли на своих местах, но больше на палубе никого не было. Если Джон не пошел спать, он должен был быть в рулевой рубке. Поэтому я направился туда. Он стоял у штурвала напряженно глядя на огни «Королевы Бесс», маячившие впереди. Я сообщил ему новости.
К моему удивлению он не был так уж сильно поражен. Он сказал мне, что ожидал этого. Отказ короля Иакова оказать помощь Нидерландам неизбежно должен был привести к подобному исходу. Очевидно, голландцы сумели добиться неплохих условий и…
— Что ты собираешься предпринять?
— Что я собираюсь предпринять? — переспросил он, и глаза его сверкнули. — Я продолжу борьбу! Разве сэр Ричард Гренвилл отступил, когда оказался в таком же положении? Я буду драться до последнего. — Он принялся мерить шагами тесное помещение, размахивая длинными руками. — Нам очень повезло, что ты обнаружил это письмо, Роджер. Теперь у нас есть время, и мы можем подготовиться. Я должен немедленно сообщить эту весть всем английским судами, находящимся в Средиземном море. В определенном смысле я даже рад, что события приняли такой оборот, ибо теперь капитаны этих судов уже не смогут как прежде отмахнуться от моих аргументов. Мы должны соединить наши силы! Должны объединиться в единый флот и действовать с одной базы. Когда испанцы отправятся на охоту за нами, их будет ожидать неприятный сюрприз. Они окажутся лицом к лицу с флотом какого еще не видывали! — Он остановился прямо против меня. Глаза его сверкали воодушевлением. — И вовсе не исключено, что адмиралом этого флота будет твой друг и земляк Джон Уорд!
Я был уверен, что его реакция на принесенную мною новость будет иной, и Джон примет решение немедленно уходить из опасных вод, но его воодушевление захватило и меня. В конце концов, я встал под его знамена
Мы еще долго беседовали, подробно обсуждая детали будущей кампании. Было уже наверное часа два ночи, когда Джон неожиданно устало опустился на табурет.
— Время отправляться спать, Роджер, — сказал он, — день у нас был на редкость тяжелый. Я дико устал, да и голова просто раскалывается.
Я с трудом поднялся на ноги. Несмотря на усталость я все-таки задал Джону еще один интересовавший меня вопрос.
— А как твои дела с донной Кристиной? Добился ты успеха? Сумел…
Джон выдавил из себя подобие смущенной улыбки.
— Сказать по правде — ничего я не добился, — признался он. — Эта юная дама чертовски горда, а уж язычок у нее острее турецкого ятагана. Она нашла уязвимые места в моих доводах, и мне пришлось отступить. Если бы у меня в распоряжении было больше времени, результат мог бы быть совсем иным.
13
Следующие два дня дул сильный западный ветер, и все дальше уносил нас от погони. Потом ветер стих, и оба судна неподвижно застыли на зеркальной поверхности океана под лучами жгучего солнца. Жара стояла такая, что временами было трудно дышать. Люди ходили мрачные, их приходилось гнать на работу. Джон метался по палубе, как тигр в клетке. Ведь каждый час бездействия приближал день заключения перемирия между Испанией и Нидерландами. Он сделался нервным и раздражительным. Я был так завален бумажной работой, особенно связанной с составлением списков ценностей, найденных на борту «Санта Катерины», что у меня не оставалось времени ни на что другое.
Тем не менее я постоянно ощущал атмосферу ненависти и напряжения, царившую на корабле. На второй день один из пленных испанцев вырвался из заточения и ранил нашего моряка. Через час он уже дергался в петле, а остальные испанцы мрачно следили за его конвульсиями. Каждые несколько часов очередного беднягу выносили из лазарета, зашивали в мешок из парусины и выбрасывали за борт. Любимая обезьянка дона Педро залезла на мачту и отказывалась спускаться оттуда даже за пищей. Один из наших разозленных матросов так сильно пнул ее ногой, что она свалилась прямо в море. Порка стала повседневным явлением. Я ощущал как жизнь превращается в длинный и ужасный кошмар.
А потом в беду попал Клим-Балбес. Он разыскал свою высокую дородную испанку с лицом мрачным и грозным как грозовая туча и каким-то образом сумел завоевать ее благорасположение. Он был горд своей победой, и когда голландец, завербованный в Марселе, попробовал «увести» у него красотку, Клим без лишних раздумий всадил ему между ребер свой нож. Мелкие нарушения дисциплины Джон своим матросам обычно спускал, но на такое глаза закрыть он, конечно, не мог.
Команда была выстроена на шкафуте. Клима со связанными назад руками вывела перед строем. Он был, очевидно, сильно потрясен тем, сколь быстро из героя превратился в пленника. В его маловыразительных глазах застыло выражение недоумения. Я так волновался за его судьбу, что не мог смотреть на происходившее и, отвернувшись, стал рассматривать корабельные надстройки за своей спиной. К своему удивлению на одной из верхних галерей я увидел донну Кристину. В прошедшие дни я весьма часто замечал Джона в компании донны Кристины, но, сколько я мог судить, особого успеха он не добился. Тем не менее, как-то раз я наткнулся на них в той же самой галерее, где она сейчас находилась. Это было поздним вечером и впервые с нею не было служанки. Они о чем-то негромко беседовали, и мне показалось, что вид у нее не такой высокомерный как всегда.