Наследники Великой Королевы
Шрифт:
Положение было еще более безнадежным, чем на «Санта Катерине». Здесь некому было облегчить страдания несчастных. Им приходилось лежать и ждать либо смерти, либо окончания сражения в надежде получить помощь с других кораблей. Я поднялся на ноги, проклиная про себя Бэзила Слита за беспечность и скаредность.
Когда я сообщил ему о том, что делается внизу, его это, похоже, не очень взволновало.
— Все мы под Богом ходим и все рискуем. Этим не повезло. Они сделали свою ставку и проиграли. Нам пока повезло. Чем мы можем им помочь?
— Вы должны по крайней мере снабдить их бренди. Вы не сочли нужным позаботиться о хирурге и самых простых лекарствах, так по крайней
— С помощью бренди их не вылечить. К тому же запасы спиртного у нас ограничены. Но если вам так уж приспичило, можете взять несколько бутылок, — Он бросил на меня сердитый взгляд. — Для меня будет настоящий праздник, когда я увижу вас в последний раз, мастер Близ.
Щедро раздаваемое мною спиртное, похоже, принесло некоторое облегчение несчастным, но я понимал, что немногие из них выживут, если скоро не подоспеет помощь. А надежды на это было мало.
Спустилась ночь и пять наших потрепанных судов собрались вместе. Неприятель патрулировал вокруг нас, но на таком расстоянии, что его сигнальные огни казались искрами на фоне черного как бархат неба. Рассвет мог вдохнуть в противника боевой дух, но пока мы имели все основания быть довольными результатами прошедшего дня. Мы заслужили отдых,
Я слишком устал, чтобы искать более подходящее место для отдыха и расположился прямо на палубе, прислонившись спиной к перилам. Дико болела голова. Я был не один. На палубе вповалку спало множество матросов, разложивших рядом свои мушкеты и пики, и их энергичный храп заглушал даже возглас вахтенного, время от времени произносившего: «Все спокойно кругом». Здесь и нашел меня Клим. Он шел по палубе со свечой в руках, осторожно переступая через спящих. Заметив меня, он удовлетворенно хмыкнул, затушил свечку и спустился на палубу подле меня.
— Здорово болит? — шепотом спросил он. — Когда осколок пробьет котелок, боль такая, что кажется, будто черти забивают в тебя гвозди раскаленным молотком. Со мной так не раз бывало, но через несколько дней все проходит без следа. Вот увидишь, будешь как новый. Тебе повезло, что рана не в живот, как у бедняги Щеголя. Вот от такой раны спасения действительно нет. — Потом он понизил голос до шепота. Я с трудом мог разобрать, что он говорит. — Слушай, дружище, а ведь на том корабле, который мы взяли на абордаж, было золото. Оно было спрятано в кубрике. Я и еще пара парней нашли его. В кубрике. Понимаешь, дружище, что это означает?
Я слабо мотнул головой. Меня это мало интересовало. Клим стал возбужденно объяснять мне, в чем тут дело.
— С нами был Дэнни О'Доннел, и он говорил, что все трофеи, найденные в кубрике принадлежат только матросам. Так говориться в флибустьерском кодексе, дружище. Дэнни О'Доннел сказал, что мы должны разделить добычу и никто не имеет права отнять ее у нас. Капитан Слит с ума сойдет от злости, когда узнает, что ничего поделать он не сможет. Золото было в маленьких слитках, и мы пронесли их сюда в штанах.
В голове у меня стоял туман. Я не мог понять, что он говорит. Мне казалось, будто я отделился от тела и парю над тем местом, где мы сидели, улавливая лишь какие-то обрывки его речи.
— Мы станем богачами, дружище… и еще Дэнни О'Доннел говорит… — Тут я вообще отключился от реальности. Внезапно я очутился в нашем городке, около костра, устроенного в честь приезда Джона. После этого в голове у меня совсем все смешалось. Мне показалось, что мы в харчевне неподалеку от Теобальдса, и гигантская фигура с лицом Арчи Армстронга тряслась от хохота. Арчи читал какие-то бессмысленные вирши и смеялся во все горло. Я видел Ника Била, развалившегося в мягком кресле. Костлявые
Наконец я очутился у Уэйланд Спинни. Шел слабый снег. Кругом, ничуть не опасаясь меня, скакали кролики. Я увидел Кэти, бегущую мне навстречу. На ней была шубка из горностая. На лице сияла приветливая улыбка. Теперь я уже был уверен, что все эти видения не имеют никакого отношения к реальности. Ведь у Уэйланд Спинни Кэти встречала вовсе не меня, а Джона, и приветливая улыбка предназначалась ему, а не мне. И все-таки глядеть на нее было так приятно, и я надеялся, что это видение продлится подольше. Я уже собирался сказать: «Ты похожа на маленькую снежную фею», но не сказал, ибо вспомнил, что это были слова Джона. Кэти почти сразу же исчезла, а я снова услышал голос Клима.
— Капитан ничего не сможет поделать, дружище. Дэнни О'Доннел знает кодекс назубок, и он говорит, что мы должны бороться за свои права.
Когда я проснулся, первые лучи солнца уже золотили небосклон. Все тело у меня так затекло, что на ноги я смог подняться, лишь ухватившись обеими руками за поручни. Я с трудом удержался на ногах, оглядывая бескрайнюю водную ширь. Ни одного неприятельского судна на горизонте не было видно.
23
Я с радостью воспользовался случаем исчезнуть с празднества, устроенного на борту «Грейс О'Мэлли» в честь победы. Вместо того, чтобы выкатить на палубу бочонок с бренди, капитан Слит в целях экономии приказал приготовить горячую смесь из бренди и эля. И хотя эля в смеси было гораздо больше, она обладала поистине дьявольской крепостью. Через очень короткое время большинство членов команды здорово захмелели и стали задирать тех, кто был еще относительно трезв. Поэтому когда капитан объявил, что раненых сейчас отправят на «Королеву Бесс», где им будет оказана медицинская помощь, я сразу же решил отправиться вместе с ними.
Море было неспокойно, и путешествие на валкой шлюпке оказалось малоприятным. Шлюпка не была переполнена, ибо половина тех несчастных, которых я видел на нижней палубе, умерли прошедшей ночью. Большинство оставшихся в живых были в бреду. Один из них пронзительным голосом снова и снова повторял начальные строфы старой боевой ирландской песни. Другой все собирался прыгнуть за борт и так как несколько находившихся с нами трезвых матросов сидели на веслах, удерживать его приходилось мне. Это было похоже на борьбу с медведем. Голова у меня по-прежнему сильно болела и после каждой такой схватки на меня накатывала волна слабости и тошноты. Когда мы подошли к «Королеве Бесс», наш певец затянул другую песню повеселее.
У самого борта, возле веревочной лестницы, меня встретил улыбающийся Джоралемон. Он был обнажен по пояс и испачкан кровью. Было ясно, что ночь он провел, ухаживая за ранеными. Когда он увидел, в каком состоянии находятся наши люди, то покачал головой.
— С Божьей помощью мы сделаем для них все, что в наших силах, но Роджер, мальчик мой, нам и так рук не хватает. «Королева Бесс» с самого начала находилась в самом пекле сражения, и наши лучшие бойцы падали один за другим, словно сыны Израиля под ударами мидян. Он перечислил мне имена погибших. Я слушал этот список с горестным чувством — к большинству этих людей я испытывал искреннюю привязанность. — Почти все наши люди получили повреждения, — продолжал Джоралемон, — Джона тоже зацепила мушкетная пуля. К счастью, она лишь содрала ему кожу с шеи. Да, победа дорого нам досталась!