Наследники

Акимова Марина

«Ты пялишься! — звонкий голос Солей быстро привел парня в чувства, — и лыбишься!», — отгоняя головную боль Гин, старался сосредоточиться на чем-то конкретном, но Аврора, что сидела над ним, невольно щекотала волосами его щеку — сдался, растягиваясь в блаженной улыбке.

Гин распластался во дворе замка в тот момент, когда услышал душераздирающий вновь чем-то встревоженный крик банши. Из всех, ему досталось больше всего, обильным пятном в ушах запеклась кровь, а голова, ощущалась тяжелой, будто налитой свинцом.

«Что

случилось на этот раз?»

Встревоженная Аврора сидела рядом мягко, поглаживая его голову держа ее на своих коленях, терпеливо ожидая, когда он придет в себя, окрепнет, чтобы проводить в комнату. Аврора заметила, как веки дрогнули, и он открыл глаза, не дожидаясь, сразу же спросила:

— Как себя чувствуешь?

«Чувствую, что хочу разнести это здание по кирпичику»

«Силенок маловато!», — надменным голосом отозвался Солей.

«Почему я даже на секунду не могу от тебя избавиться в своей же голове?»

«Потому что ты глуп!» — голос Солея стал более веселым.

«Оскорблять ты всех горазд!»

«В тот момент, когда ты принял коробку, ты скрепил печать, связывающая тебя и меня. Ведьма постаралась, поэтому я в твоей голове и поэтому тебе придётся терпеть меня и мою болтовню, нравится она тебе или нет», — чеканил Солей.

Гину почудилось, что в тот момент, когда Солей упоминает тетушку Ведьму, желчь в его словах достигает пика; видимо он старается сдерживаться, веяло явным напряжением и отголосками что что-то в их отношениях явно было не так.

«Или мне все это кажется?».

«Не твое дело!», — услышав его мысли, заверил Солей.

— Гин? — позвала его Аврора; разговаривая с Солеем, он держала глаза открытыми и за это время ни разу не моргнул. Он так и не ответил на ее вопрос.

— Чувствую себя так, будто ударили огромным молотом по голове, — говорил, кривясь от головной боли, — и чувствую, что успешно.

— Не говори ужасов, твоя голова на месте, — Аврора продолжала поглаживать его то по голове, то по волосам, то по плечу, Гин закрыл глаза, давая еще немного времени телу, позволить регенерации сделать свое дело. — Морты называют это контузией, — пояснила девушка, смотря на надвигающиеся тучи, цокнула, предрекая дождливую погоду.

«Знаю!»

— Что это?

«Неуклюжий ловелас, прикидывающийся тупым, — зевая, прокомментировал Солей. — Думаешь получится ее так покорить?»

Гин ничего не ответил и поймал себя на мысли, что так и хочет провести остаток дня: не шевелясь, у ног девушки. Что именно сейчас, он готов слушать ее бесконечное щебетание, наслаждаясь ее бархатными тоненькими ручками, что мягко расчесывали его непослушные волосы.

— Твой мозг получил серьезную травму, при этом за короткий промежуток времени — это уже второй раз, твои волчьи уши пострадали, сейчас твое тело сигнализирует, что тебе очень плохо и лучше бы какое-то время провести в спокойствие в кровати на мягкой подушке и перине.

«Я не против», — пропел внутренним голосом Гин.

— А как же учеба? — щурясь,

спросил девушку, внимательно смотря на нее снизу-вверх.

«Когда ты в последний раз открывал учебник? — фыркнул в мыслях Солей, — если бы не я, тебя бы давно уже выперли!».

«Ты это делаешь потому что тебя прислали! Ты мой фамильяр!»

«Посмотрим, как ты без меня расскажешь в следующем месяце о конфликте мортов и сознающих в период энергетического кризиса!», — Гин чувствовал, как Солей насмехается над ним.

«Чего?»

Тишина.

«Солей? — Гин выждал какое-то время; обычно он возвращался, но именно сейчас полностью будто «отключился», — Ты правда оставишь меня? Ты просто ужасный фамильяр!»

— Тебе так важна учеба?

Споря с черепахой, он на мгновение забыл об Авроре. Сейчас ее голос больше не выдавал наивности и беззаботной радости. Девушка внимательно наблюдала за Гином, дожидаясь ответа.

«Кроме сестры мне сейчас ничто, и никто не важен, — холодно оценил Гин, — хотя…»

— Аврора?

— М? — ее задумчивый взгляд перешел от его глаз к губам, Аврора не переставая поглаживала его по волосам.

— Ты пойдешь со мной на свидание?

«Ну только посмотрите на него; грудь колесом, сопли пузырятся…», — не сдержался Солей.

***

— Неужели она настолько тебе понравилась? — чуть кривясь, спросил Ноа, закрывая дверь комнаты. Они вышли в коридор, направляясь на очередную, по их мнению, лекцию.

«Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос!», — воскликнул в мыслях Гина резвый голос Солей.

Гин потер переносицу, отгоняя плохое настроение; временами в висках долбило, напоминая о банши и ее выходках.

«Ты бросил меня! Я тебе ничего не скажу!», — быстро ответил парень, уверенно шагая вперед к учебному крылу.

«Ты по-прежнему глуп… ну а как иначе! — Солей крикнул, отчего Гин сморщился, снова ощущая новую волну боли, — Я чувствую тебя, но мне как низшему существу… даже не думай, я никогда не назову себя твоим слугой! Мне тяжело понять разницу между обычным «желанием» и дурной «влюбленностью».

«Сгинь!»

Ноа тяжело дышал, стараясь успеть за резвой походкой Гина, не бросая попытки на ходу проснуться, потирал глаза и быстро перебирал ногами, сохраняя равновесие на скользком покрытие коридора.

— Что лучше подружки не нашлось? — не отступал Ноа, поправляя галстук.

«Я столько лет считал себя самостоятельным и взрослым, а сейчас мне придется что-то объяснять Ноа?».

«И Солею!»

Гин шел впереди, лавируя среди студентов, резво огибая их и ни с кем не сталкиваясь, что не скажешь о его соседе; за спиной только и было слышно: «извините», «простите», «не хотел», «безумно рад тебя видеть». Ноа умудрялся обмениваться несколькими фразами на ходу с соседом и другими студентами, останавливаясь, но быстро вспоминая, о том, что опаздывает, тут же отдалялся, крича собеседнику: «я не прощаюсь!».