Наследники

Акимова Марина

«А стоило бы!», — не удержался от комментария Гин, вынужденный снова ждать.

«Не надумал еще поговорить?», — не отступал Солей.

«О чем?»

«О выборе подружки!»

«Лопни твой панцирь! Не кричи мне в голову, бездушное зеленое существо! Мне же больно, — секундная пауза и Гин вернулся к предыдущей теме разговора. — Ты сам ее защищал, она тебе нравилась, а теперь ты хочешь меня отговорить?».

— Мы из-за тебя опоздаем, — обращаясь к Ноа, что задержался у компании девушек, бледных, словно к ним с минуты на минуту в дверь

постучится сама Смерть за чаек.

«Вампиры?»

«Ты чертовски догадлив, — ликовал Солей, — может ты не все пропускаешь мимо ушей на лекциях?»

Гин нахмурился, пропуская вопрос от черепахи. Вдруг вспоминая о пропущенных занятиях с малышней, где он считался самым слабым и при этом самым старшим. Одновременно с этим корпеть днями и ночами над заданиями своего курса.

На утренних факультативах дети изучали свои возможности: магия, крылья, когти, нюх, слух; позже задания усложнялись, когда кому-то пришлось летать, осваивая крылья, или попробовать услышать то, что говорят прохожие за дверью. Самое сложное — это дотронуться и не убить, развить свои природные способности, усмирив их.

На таких занятиях Гин становился в качестве испытуемого, но под строгим наблюдением директрисы Кой; он обладал регенерацией, хоть и медленной, острым слухом, что позволяло ему проверить достоверность происходящего за дверью.

Однажды увидев чем-то опечаленную в углу Сашу, Гин позволил испытать свой голос на нем, и приказать сделать все, что она пожелает. Он не жалел, что позволил управлять маленькой сирене своим телом и разумом. Саша попыталась запеть так, чтобы никто не слышал, посылая внутренний голос на Гина; она с блеском в глазах пожелала, чтобы Гин спел.

Собрав из стульев высокую импровизированную сцену, он забрался на четвереньки и завыл, как настоящий волк, протяжно, беря высокую тональность. Сбежались все; Аврора, услышав его издалека была одна из первых зрителей, хохотав, смотрела на зрелище; потом пришли профессора из соседних аудиторий, Даррен непонимающе присоединился к общему сбору растянул удовлетворительную улыбку.

— Саша, — нежно позвал Даррен, — он не должен останавливаться! — подмигнул и ушел. Она кивнула, собираясь продолжать, пожелав своей песней что-то новое.

Детский голос Саши был не совершенен и мало действенен, но в самый раз, по возрасту, так говорили. Сам собой песня прекратила свое воздействие на Гина. Истощенный продолжительным воем, парень упал с помоста на спину.

— Отличное начало, — стараясь отдышаться, Гин покорно закрыл глаза, — сейчас, я чуток полежу тут, — и захрапел.

«Вот умора», — добавил тогда напоследок Солей.

Ему приходилось стараться изо всех сил, чтобы разобраться во всех тонкостях устройства и взаимодействия внешнего (Гин и морты) и внутреннего (Гин и сознающие существа, ближайшие по происхождению) два мира.

Не высыпаясь ночами переводя древние знаки и символы, трактуя их буквально по дуновению ветра, собирая всю волю в кулак — терпел. Вечно недовольный голос Солей в голове, что не позволял сосредоточиться. Своих эмоциональных и неутомимых соседней по комнате, парочку от которой так и хотелось сбежать куда-нибудь на кухню. Занятия с малышней выматывали, и до ужаса непонятные задания

от профессоров заставляли биться Гина в истерике.

«Гема!»

Он должен был остаться, задержаться внутри; сейчас как никогда его нюх был обострен и чувствовал нечто в воздухе, в настроениях студентов и профессоров, то как ведет себя Кой; будто гроза надвигается, вот уже тучи над ним, и та самая секунда, мгновение абсолютной тишины, перед тем как грянет гром, а молния всего на секунду, но сделает свое дело и ослепит, оставив беспомощным.

— Опоздали, впрочем, как и всегда, — прошептал Гин, тихо открывая дверь лекционной.

«Спать надо меньше!»

Окна были завешаны плотной тканью, студенты в выглаженной форме сидели ровно, смотря на экран перед собой, разглядывая иллюстрации. Сделав один шаг вперед Гин ждал, сзади Ноа уже толкал его.

— Опоздали, а теперь ты не хочешь входить?

— Что-то не так, — в ответ шепнул Гин.

— Это тебе волчий нюх говорит?

— Только вас и дожидались, — рядом с ухом Гина раздался строгий мужской голос. Ноа и Гин в мятой форме и перекошенными на шее галстуками замерли в дверях. Профессор Нур, что рассказывал о принципах переговоров и о взаимоотношениях на основе психологического анализа человека, стоял у двери подперев стену; он сложил руки на груди и тоскливо дожидался опаздывающих. — Как по расписанию и всегда двое, — его голос хрипел, нахмуренный лоб выдавал смятение, профессор выпрямился, и указал студентам на их места. — Входите.

— Простите, профессор, — быстро сообразил Гин.

В большой аудитории, овального типа с несколькими уровнями практически не было свободных мест.

«Все тут и видят наш позор».

«Это что, совесть? — удивленно спросил Солей, — не было ее раньше. Закапывай обратно!»

Медленно Ноа и Гин с трудом нашли на первом уровне свободные места, извиняясь — протиснулись и громко сели.

«Какой ужас!»

«Что с тобой сделала эта девчонка?»

— Итак, начнем с простого, — покашлял, начал лекцию профессор, поднимаясь на трибуну, — события, как способ воздействия на эмоции нестабильной личности.

«Всегда надо на кого-то воздействовать», — парировал Гин.

Ему показалось, что он услышал странный набор слов от профессора, никак между собой не связанных — нахмурился. Этот предмет считался одним из основополагающих для того, чтобы стать частью мира мортов, об этом говорили все профессора. Парень, подперев левой рукой голову открыл тетрадь для того, чтобы в процессе длительной лекции записать важные или сложные тезисы для дальнейшего уточнения и разбора. Чтобы Солей не скучал.

«Смотря на тебя, мне совсем не скучно!»

— Ты ушел от ответа, — прошептал рядом Ноа.

— Когда?

«Знаю, но я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с Авророй!», — Гин продолжал показывать непонимание.

«А со мной?».

«Тем более. Ты — черепаха!»

«А ты — человек, я же говорю с тобой, хоть это и стоит мне больших трудов и самоконтроля».

«Тише!»

«Сам тише!»