Наследный принц
Шрифт:
Правда, был шанс, что все эти переговоры о мире — только прикрытие, чтобы потянуть время. Так что король, в свою очередь, решил не давать много времени на раздумья. И все вопросы решились за вечер при помощи маговестников. Именно в процессе создания волшебных птиц — достаточно мощных и достаточно крупных, чтобы носить послания больше трех строк — принцы и ухитрились довести себя до вчерашнего состояния.
— Ого! — Глаза Либуше расширились в восхищении. — Ты так запросто можешь послать птичку до самых Южных гор?!
— Нет, — Генрих, довольный
— И что вы выторговали? — Этот вопрос был более насущным. Либуше задумалась, слегка морща лоб. Что вообще можно взять с небольшого горного графства?
— Ну-у, наши купцы получили право беспошлинного проезда через перевал. А мы… А мы расширили наше королевство на еще одно графство. И получили очередного довольно сильного, но весьма непредсказуемого вассала. Даже и не знаю, не проторговались ли.
— А что выторговал граф? Ведь зачем-то же ему все это было нужно?
Генрих снова хмыкнул. Умненькая девочка. Правильные вопросы. Жаль, что ответы на них, на поверку, оказывались куда глупее.
— Ты знаешь, — хитро прищурился принц, выбирая в тарелке кусочек полакомее, — мне кажется, граф тут знатно проторговался. А выиграл, как ни удивительно, его сосед.
— Это который…
— …Удачно пристроил дочурку за последнего неженатого принца. — Подтвердил Генрих предположение жены. — Согласись, очень умно, стравить две стороны, а потом удачно продать свою поддержку одной из них. Той, что сильнее, само собой.
— И вы с самого начала это знали? — Это что же получается, мысленно ахнула Либуше, муж вот так просто признается в том, что его и всех о стальных просто обвели вокруг пальца?
Да любой из ее братьев язык бы себе откусил, но не признался в собственной глупости никому, кроме отца. Однако, ее странному мужу похоже, понятие стыда было неведомо.
— Если бы мы знали… — Генрих грустно улыбнулся. — Брат сейчас себе локти кусает, что его служба упустила эту интригу.
— Который из братьев?
— Гуннар, само собой. Эрик отвечает за то, что творится внутри страны, а Рихарду эти интриги никогда не были интересны.
Разговаривая с женой, Генрих откровенно наслаждался этим обедом. Что ни говори, маленькая передышка иногда бывает очень кстати. Ему, конечно, очень повезло с такой сострадательной женой, магия уже успела восстановиться, а похмельем он и раньше редко страдал. Но обычную усталость никто не отменял, а недоспаных часов за эту короткую войну у кронпринца накопилось прилично.
— Так ты так и не признался, где и зачем пил, — спохватилась Либуше, когда обед уже заканчивался. Сейчас супруги разойдутся по своим покоям, чтобы одеться, как подобает для торжественного выхода в храм.
— Да не пил я, строго говоря, — Генрих поморщился. — Настойку от головной боли выпил, чтобы
Когда свита уже заканчивала одевать княжну, Генрих еще раз зашел в ее покои. Увидев, как вздрогнули и разом подобрались свитные дамы, не смог сдержаться чтобы не подыграть. Нахмурив брови, кронпринц сурово оглядел всех дам, словно командир, пытающийся заранее вычислить в отряде труса. Дамы тут же засуетились, видимо, пытаясь доказать, что трусов и дармоедов в отряде нет.
— Дамы, — учтиво кивнул Генрих, сменяя гнев на милость. — Будьте добры, оставьте нас ненадолго. А потом я прошу вас помочь моей жене с примеркой подарков.
Удалялись дамы уже в совсем другом настроении, бросая любопытные взгляды на резную шкатулку, которую принц держал в руках.
— Зачем ты их пугаешь? — Спросила Либуше, которая и сама едва сдерживала любопытство.
— А для порядка, — с озорной улыбкой подмигнул ей муж. — Чтобы не забывались.
— Суровый воевода.
— Да! — Ответ прозвучал почти с гордостью. — А еще — большой, старый и мудрый.
— Э-э, а почему «мудрый»? — Поддалась на подначку Либуше. Серьезная жена кронпринца временами забывалась и вела себя, словно обычная девчонка. И эта особенность в ней нравилась Генриху все больше и больше.
— А ты хочешь сказать, что я — дурак? — Снова притворно нахмурился он.
— Нет, я… — Либуше запнулась, не зная, как по-умному выкрутиться из глупой ситуации. Но Генрих уже смеялся.
— Прости! Ты так легко поддаешься на подначки, что я иногда просто не могу устоять.
— Ведешь себя, как мальчишка, — немного обиделась Либуше. — А говоришь: «Ста-арый, му-удрый…».
— Я женат на молодой жене, — не сдавался кронпринц. — Ладно, смотри, что у меня для тебя есть.
Он поставил шкатулку на туалетный столик и торжественно протянул жене маленький ключик. Осторожно проведя рукой по тонкой деревянной резьбе, Либуше открыла и ахнула. На шелковой подложке лежал комплект украшений, который в Люнборге с недавних пор стали называть новомодным словом «парюра».
Гребень, ожерелье, серьги и браслет были сделаны одним мастером. Тонкие золотые ветви переплетались между собой. На золотых листьях капельками росы блестели жемчужины. Ближе к центру золотые листья сменялись оправленными в золото изумрудами.
— Какая красота! Но за это, наверное, целое графство купить можно…
— Нравится? — Генрих выглядел очень довольным собой. — Графство — не графство… скажем так, преимущество поздней женитьбы еще и в том, что человеку долгое время некуда тратить отцовские деньги. Примерь. Это — не из родительской сокровищницы. Это — только для тебя.
Либуше осторожно взяла с подложки серьгу, прикладывая к мочке уза и поворачиваясь к зеркалу чуть в профиль. Прислушалась к чему-то, отложила украшение и осторожно провела рукой по остальным, дольше всего задержавшись на ожерелье.