Наследство для двоих
Шрифт:
– Так ты прилетаешь? – У нее не было сейчас ни слов, ни мыслей.
– Я же обещал тебе, что выберусь на выставку к финалу. Вспомни, разве я хоть раз нарушил данное тебе слово? – нежно пожурил он ее.
– Ни разу, – пролепетала она.
– Что-то не чувствую особой радости в твоем голосе.
– Ну что ты, я рада. Как же я могу не радоваться? – торопливо затараторила Рейчел. – Просто… Просто я все еще сплю. Так мне встретить тебя в аэропорту на машине?
– Было бы прекрасно. – Кажется, ее объяснение его вполне удовлетворило. – А теперь ложись-ка и засыпай побыстрее снова. Завтра увидимся, родная моя. Вернее, уже сегодня.
– Да. Спокойной ночи.
– Спокойной
Рейчел оставалась в той же позе, пока внутри трубки не раздался короткий щелчок. После этого она медленно положила трубку на место. Сложив руки на коленях, она машинально повернула на пальце обручальное кольцо.
– Муж? – хмуро осведомился Росс.
– Да. Завтра он прилетает.
Матрас за ее спиной заскрипел – Росс резко сел в постели. Его ладони коснулись ее рук – это была ласка, уже вошедшая у них в привычку. Он сотни раз гладил ее руки. И все же на сей раз это знакомое прикосновение заставило Рейчел болезненно съежиться. Телефонный звонок все испортил. Каких-нибудь десять минут назад все выглядело таким простым и безмятежным: Росс любил ее, а Лейн был так далеко, что казался несуществующим. Однако в реальности все оказалось совершенно иным.
– Ты расскажешь ему о нас? – тихо спросил Росс, сбрасывая с ее плеча тонкую бретельку.
Сама мысль об этом привела ее в панику. А что, если она заблуждается? Что, если Росс вовсе не любит ее? Все это произошло так быстро, что у нее не было времени, чтобы как следует разобраться в ситуации, прежде всего в самой себе. О какой уверенности сейчас можно говорить? В смятении Рейчел вскочила и отошла от кровати на несколько шагов.
– Не знаю, смогу ли я. Не знаю, Росс… К тому же с ним будет Маккрей, – выговорила она с неестественной рассудительностью.
– Но Рейчел…
– Прошу тебя, Росс, не надо. Думаю, лучше всего будет, если ты сейчас оденешься и оставишь меня одну. – Она нервно сцепила пальцы, не осмеливаясь взглянуть на него.
– Нет. – За ее спиной зашуршали простыни и снова скрипнули пружины матраса, затем пятки Росса глухо стукнули в пол. – Я никуда не уйду отсюда, пока мы не проясним окончательно некоторые вещи. – Рейчел робко повела плечом, но Росс схватил ее за руку и резко повернул к себе. Его глаза в отчаянии вглядывались в ее лицо, ища ответ на мучительный вопрос. – Что же все это значит? Потешились – и баста? Нам было хорошо вдвоем, а теперь разойдемся, как в море корабли? Но я не могу уйти отсюда, наплевав на все, что между нами было! Я люблю тебя! Для меня это не просто мимолетное приключение. Разве ты не понимаешь?
– Росс, пойми, я хочу встречаться с тобой. Снова и снова. Но пока Лейн будет здесь, это невозможно. К тому же тебе предстоит запись на телевидении, еще какие-то дела, договоры, обязательства. После сегодняшней ночи нам будет очень трудно видеться друг с другом.
– Но ты в любую секунду можешь бросить Лейна и прийти ко мне. – Росс попытался заключить ее в объятия, однако Рейчел решительно уперлась ему в грудь.
– Честное слово, я хочу быть только с тобой, Росс, ты очень нужен мне, даже больше, чем ты думаешь. Но если ты действительно любишь меня, то, пожалуйста, не проси меня об этом. Я не могу пойти на это, во всяком случае, сейчас. Еще слишком рано. И нужно подумать о многих вещах. Я даже не уверена пока, будет ли такой выход наилучшим – для нас обоих.
– Если мы любим друг друга, то разве может быть другой выход? Разве можно придумать что-то еще?
– Нет, Росс, ты не понимаешь, – горестно затрясла она головой. – Когда-то мне точно так же казалось, что я люблю Лейна. А сейчас я не имею права ошибиться.
– Милая… – попытался было возразить он, но затем, внезапно передумав, тяжело вздохнул: – Ну хорошо, я не буду торопить тебя, хотя мне это будет очень нелегко. Потому что я никогда не буду счастлив, пока рядом нет тебя – каждый день, каждую ночь. Я знаю, что не так богат, как твой муж, но я и не беден. Тяжелые времена для меня давно позади. И я обещаю: у тебя будет все, что ты только пожелаешь. Только скажи…
– Ничего мне не надо. – Она никак не могла взять в толк, почему каждый мужчина уверен, что обязан покупать ее любовь, преподнося ей богатые дары.
Прошло еще долгих двадцать минут, прежде чем Рейчел удалось уговорить Росса одеться и уйти. Теперь у нее было время как следует все обдумать. Лежа с открытыми глазами, она уже почти сожалела, что вступила в эту безрассудную связь. Бесспорно, она была счастлива с ним. Но разве не было счастья в ее жизни раньше? И всякий раз оно улетало куда-то, едва коснувшись ее своим нежным крылом. Ей бы вспомнить об этом чуть раньше…
37
У Эбби было такое чувство, будто ноги ее сделаны из пластилина, с которым так любила возиться Иден. И если сердце ее было подобно бабочке, бьющейся внутри стеклянной банки, то это, несомненно, была самая огромная бабочка в мире.
Ей и прежде приходилось нервничать, но столь возбужденной она не была еще ни разу.
Ее всю трясло, но прохладный ветер, дующий в эту пору из пустыни, был совершенно ни при чем. Уже, наверное, в двадцатый раз она смахнула воображаемые пылинки с гладкой белой шерсти Уиндсторма и осмотрела его черные полированные копыта. Их вот-вот должны были вызвать на соревнования.
– Ну вот и дождались, Бен, – глухо произнесла она, глядя на старика, который спокойно стоял сбоку с Иден на руках. Сейчас ей вдруг нестерпимо захотелось поменяться с ним местами. – Наш Уиндсторм обязан победить. Должен. Я не вынесу, если чемпионский титул достанется коню Рейчел.
– Он победит, мамочка. – Иден протянула свою ручонку и потрепала жеребца по изогнутой шее. – Точно тебе говорю, победит. Я знаю. Ведь он у нас самый красивый на свете.
– В жеребце ценится не только красота, запомни это, детка, – наставительно произнес Бен. – Ведь если Уиндсторм завоюет сейчас звание чемпиона, что это будет означать? Что у него есть задор, сила, отвага? Вовсе нет. Только ипподром может показать, чего он стоит на самом деле. А выступление в этом классе – так, конкурс красоты, не более того…
– Ладно, не будем спорить, – подрагивающим голосом произнесла Эбби. Она знала: легче заставить бульдога, вцепившегося в жертву, разжать челюсти, чем заставить Бена изменить точку зрения. – Но стать здесь чемпионом ему в любом случае не помешает. А летом попробуем его на бегах. Пусть у него будут два титула – чем больше, тем лучше.
– Поспорим, что он бегает быстрее, чем любая лошадь на свете! – тут же вставила свое слово Иден.
Эбби собралась было возразить дочери, но вовремя передумала. Можно было бы, конечно, сказать, что есть на свете особые лошади-чистокровки, которые бегают быстрее арабских жеребцов. На протяжении многих лет порода чистокровок выводилась специально для бегов, причем родословная каждого ее представителя восходит к общим предкам – трем арабским лошадям. Арабские скакуны тоже были когда-то выведены для бега, но в отличие от других пород обладают еще поразительной выносливостью и способностью нести на себе солидный груз. Однако пятилетней девочке подобные объяснения наверняка показались бы слишком длинными и неинтересными.