Наследство для двоих

Дейли Джанет

– Может, это действительно не мое дело, но всякий раз, когда я гляжу на нее, то вижу тебя, Эбби. Наверное, и ты была такой же, пока эта чертова ревность не захлестнула тебя и в сердце твоем не поселилась ненависть. Ты что, в самом деле хочешь, чтобы и твоя дочь выросла с той же горечью и ненавистью в душе?

– Нет! – вырвалось у нее помимо воли. Она была ошарашена, поскольку даже представить себе не могла, что он всерьез размышляет над подобными вещами.

– Тогда открой глаза, пока не поздно, и посмотри, что ты с ней делаешь, – тихо произнес он. – Пройдет время, и твоя

ревность раздавит ее точно так же, как уже раздавила тебя.

Эбби хотела напомнить Маккрею, что именно он, а не кто-то другой, предал ее. Но что толку? Прошлого не вернешь. Не понял тогда – не поймет и теперь. Тем более что минувшие годы только укрепили ее в уверенности, что этот человек недостоин доверия.

В то же время она не могла ничего возразить ему, когда он говорил об Иден. Конечно, когда-нибудь ей придется рассказать дочери, кто такая Рейчел. Если этого не сделает она, то девочка узнает неприглядную историю их вражды во всех подробностях от кого-нибудь другого. Маккрей был прав: нельзя, чтобы к истине примешивались горечь и ущемленность, ставшие спутниками Эбби на долгие годы.

Иден удобно пристроилась посередине заднего сиденья.

– О ком ты, мама? О той тете, которая на тебя накричала? Мне она не понравилась. Нехорошая тетя.

Эбби поймала на себе многозначительный взгляд Маккрея. Можно было без слов догадаться, что он означал: «А я что тебе говорю?»

– Ты не должна говорить так, Иден, – твердо произнесла она.

– Но почему, мамочка? Ведь она тебе тоже не понравилась, разве не так? – озадаченно нахмурилась девочка.

– Забудь обо всем, Эбби. Если можешь, положи этому конец. – В голосе Маккрея зазвучали просительные нотки. Но она не могла, и он знал это.

– Смотрите, наш мотель! – закричала Иден, указывая на вывеску, появившуюся на дороге.

Эбби с трудом подавила в себе вздох облегчения, когда Маккрей притормозил, чтобы свернуть на подъездную дорожку. Наконец-то можно больше не гадать, когда же он соизволит привезти их сюда. Едва машина заняла свободное место на парковке неподалеку от входа в мотель, Эбби соскочила с переднего сиденья и распахнула заднюю дверцу, чтобы вытащить оттуда Иден. Она едва удерживалась от того, чтобы схватить дочь в охапку и броситься вместе с ней со всех ног к себе в номер. Пересилив себя, Эбби спокойно повела Иден по тротуару вдоль здания, крепко держа ее за руку. Она даже остановилась у входа, чтобы дождаться Маккрея.

– Скажи мистеру Уайлдеру до свидания и спасибо за то, что он подвез нас. – Она пыталась вести себя хладнокровно, как ни в чем не бывало, хотя каждая клеточка ее тела ныла от желания увести Иден с его глаз как можно скорее.

– А мороженое?

Эбби почувствовала, что слепнет от ярости. До чего же ей хотелось сейчас отвесить своей занудливой дочке хорошего шлепка!

– Верно, как же мы это забыли! Ведь я обещал купить тебе самое большое мороженое в городе, если ты будешь хорошо себя вести, – с готовностью вспомнил Маккрей.

– Не стоит беспокоиться, – вмешалась в их разговор Эбби. – Кафе еще открыто – я куплю ей там все, что она попросит. Тебе же еще на прием успеть надо. Так что не смеем задерживать.

– С

чего это ты взяла, что мне нужно на прием?

– Но ты же был с ней. И ты прекрасно знаешь, что она ждет тебя. – Ее голос снова звенел от злобы, которую она безуспешно пыталась унять.

– Может, и так, но, поверь, вряд ли меня там хватится кто-нибудь еще, – ответил он, а затем озорно подмигнул Иден: – К тому же лучше уж купить мороженое маленькой девочке, чем пить шампанское за здоровье какой-то лошади.

– А на мой взгляд, лучше бы тебе не делать этого.

– Отчего-то складывается впечатление, что ты хочешь избавиться от меня.

– Именно это я и пытаюсь сделать. – Она стиснула ладошку Иден еще сильнее.

– Так что же, Иден, мне уходить?

– Не втягивай ее в это. Она тут вовсе ни при чем, – запротестовала Эбби.

– Отчего же? Ведь именно ее я пригласил на мороженое.

– Мне нет до этого никакого дела!

Иден дернула мать за руку, чтобы наконец и на нее обратили внимание.

– Скажи, мамочка, ну чем он тебе не нравится?

– Действительно, мамочка, объясни ребенку, что ты нашла во мне плохого. Мне и самому интересно услышать твой ответ, – сухо добавил Маккрей.

Выведенная из себя его упрямством, Эбби заикалась, не зная, с чего начать. В ее голове все спуталось.

– Ну зачем тебе все это? Почему ты не хочешь оставить нас в покое?

Маккрей задумался. Этот вопрос, кажется, застал его врасплох, и он пытался разобраться в собственных побуждениях.

– Не знаю, – слегка пожал он плечами после недолгой паузы. – Может быть, потому, что так сильно этого хочешь ты.

Не перестаралась ли она, проявляя столь дикое беспокойство? Не могло ли это пробудить в нем подозрения? Не задумался ли он, а не движет ли ею нечто большее, чем просто желание окончательно отшить бывшего любовника? Все эти вопросы теснились сейчас в ее голове. И она не решалась искать на них ответы. С ее стороны это было бы слишком рискованно.

– Что ж, если ты так хочешь, то можешь посидеть вместе с нами. Только, пожалуйста, не подумай, что твое присутствие доставляет мне удовольствие. – Развернувшись на месте, она решительно вошла в двери мотеля, таща за собой Иден.

– Смотри, мам, а вот и Бен! – радостно замахала ручонкой Иден пожилому человеку за рулем машины, въезжавшей в этот момент на парковку.

38

Если не считать двух мужчин, попивавших кофе за стойкой бара, и еще четырех человек за столиком в противоположном конце зала, они были в ресторане одни. Эбби пила кофе, то и дело поглядывая в сторону кухни. Ее сверлила мысль о том, сколько времени может потребоваться официантке, чтобы принести пирог с банановой начинкой для Бена и мягкое мороженое с глазурью для Иден. И еще хорошо бы знать, сколько времени ее дочь будет мусолить свое лакомство. В том, что это будет процесс нескорый, можно было не сомневаться. Может быть, ей стоило заказать что-нибудь и себе – все ж какое-то занятие. Однако этот способ убить время сейчас вряд ли был применим – нервные спазмы по-прежнему сводили ее желудок.