Наследство Куинн
Шрифт:
— Ну, вот, все в порядке, — сказал он, удовлетворенно оглядывая комнату. — У вас найдется лишнее одеяло?
— Внизу в комоде, — ответила Куинн.
Хантер достал одеяло, вытащил стопку чистого белья, быстро и аккуратно приготовил постель.
— Все готово, мэм. Вам помочь?
— Нет, я сама. Спасибо!
— И все же…
Он помог ей перебраться на кровать, лечь и подложил маленькую подушечку под больную ногу. Потом заботливо, как ребенка, укрыл одеялом.
— Я побуду рядом, пока вы не заснете. Можно?
— Не
— Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Гейбриел!
Хантер взял руку девушки и нежно погладил ладонь своими крепкими пальцами…
Куинн открыла глаза. За окном было еще темно. Так темно, как бывает только перед рассветом. Почему она проснулась? Ведь еще очень рано!
В комнате стояла мертвая тишина. Только тикали настенные часы. Куинн всмотрелась в циферблат: было начало четвертого. Что же ее разбудило? Глаза постепенно привыкали к темноте. Она повернула голову. Взгляд ее задержался на полу около кровати, где темнело что-то большое и длинное. Куинн чуть пошевелила губами и непроизвольно произнесла имя:
— Гейбриел?
Это действительно был Гейбриел. Услышав ее шепот, он встал и, склонившись над девушкой, так же тихо спросил:
— Как вы себя чувствуете, прелестное создание? Время принять вторую таблетку. Готовы?
Куинн молча кивнула. Она уже не чувствовала боли в ноге. А проснулась, видимо, ощутив присутствие в комнате чужого человека. Сама не зная почему, она сразу догадалась, что Гейбриел бодрствовал у ее постели всю ночь. Лежал он не на полу, как Куинн подумала в первую минуту, а в разложенном кресле-кровати, которое притащил из прихожей. В ногах у него пристроился и Маклейш. Он совсем не напоминал вчерашнего бандита и мирно мурлыкал себе в лапу, которой прикрывал нос.
Куинн уже не казалось, что рядом с ней чужой человек. Она ощущала тепло и покой от присутствия Гейбриела. Ей стало как-то по-особому уютно. Исчезло чувство одиночества и неуверенности.
— Почему вы не спите, Гейб? — прошептала она, не отдавая себе отчета, почему называет его так, как он просил.
— Я думал…
Хантер низко наклонился над Куинн. Его лицо оказалось совсем близко. Он поправил выбившийся локон девушки и вдруг нежно поцеловал ее в щеку.
— Вы должны были принять таблетку час назад. Выпейте сейчас.
Куинн снова кивнула. Лицо Гейбриела исчезло. Она закрыла глаза. С ней происходило что-то такое, чего нельзя было допустить. Она должна была относиться к этому человеку беспристрастно. Она это обещала. Иначе не сможет судить о нем строго и объективно. Именно это завещала миссис Фидерстоун. А что получилось?
Скрипнула дверь. Гейбриел со стаканом воды в одной руке и таблеткой — в другой присел на край кровати.
— Пейте.
— Спасибо.
Куинн чуть приподнялась на локте и приняла таблетку. И сразу же снова опустила голову на подушку.
— Хотите еще чего-нибудь?
— Нет.
Это было правдой. Ей
— У вас такие правильные черты, Гейб. Прямо как у античного героя.
Ей пришло в голову, что хорошо бы потом, когда она уже совсем выздоровеет, нарисовать его портрет. Куинн улыбнулась, представив, как он будет ей позировать. Гейбриел на мгновение задержал ее руку у своей щеки, прижал ее к горячим губам.
— О чем задумались? — услышала она его шепот над ухом.
— Я?
— Кто же еще?
— О том, что когда-нибудь и я кое-что для вас сделаю.
— Спасибо. Я буду ждать. Очень ждать… Ну а сейчас давайте еще поспим.
— Спокойной ночи! — ласково прошептала Куинн, повернулась на другой бок и мгновенно заснула.
Утром Куинн проснулась от соблазнительного запаха жарящегося бекона и ноющей боли в ноге. Она подумала об отце, который всегда предпочитал обильные завтраки и непременно с жареным беконом. Все блюда он от души посыпал перцем. Она старалась готовить его любимые кушанья как можно вкуснее, но не помнила, чтобы хоть раз Дэниел остался доволен ее кулинарными талантами.
Куинн села на постели и сладко потянулась. Вставать не хотелось. Она чувствовала себя вялой, разбитой, словно накануне злоупотребила наркотиками.
Впрочем, дело вовсе не в наркотиках. Дело в Хантере и во всей этой запутанной ситуации.
Все события предыдущего дня, как в замедленной съемке, прошли перед ее глазами. Куинн закрыла лицо руками. Боже, какой это был отвратительный день! Ни одного покупателя в магазине, ничего не продано. Перевернутый вверх дном дом. Сражение с Маклейшем и поврежденная нога. Наконец доктор Джонсон и его предписание сидеть дома целый месяц.
Все это было достаточно скверно. Но главное, что не давало ей покоя, это ее непонятное и совершенно недопустимое отношение к Хантеру. Она вспомнила, как он укладывал ее спать, как ухаживал за ней ночью, вспомнила свои ощущения и… громко застонала. В ту же секунду раздался тихий стук в дверь, и на пороге появился Хантер.
— Доброе утро! Как себя чувствует моя прелестная пациентка? Мне послышались стоны. Или я ошибся?
— Уйдите! — процедила сквозь зубы Куинн, натягивая на обнаженные плечи одеяло.
— Что случилось? У вас плохое настроение?
Гейбриел подошел к окну и отдернул штору. Комнату залил яркий солнечный свет.
— Так лучше?
— Ничуть.
Резким движением руки Хантер сдернул с Куинн одеяло.
— Поднимайтесь же, черт побери! На улице такая чудная погода. Солнце. Кругом зелень. Птицы поют. От одного этого можно выздороветь! А вы лежите в темноте, как крот! Стыдно!
— Я не хочу вставать! И, пожалуйста, не трогайте меня! Отдайте одеяло!