Наследство последнего императора
Шрифт:
Бледный, не в силах пошевелиться, Онтонов сидел неподвижно за рулем и смотрел сквозь лобовое стекло на помятый мерседес. С Ольгой Николаевной, кажется, все в порядке: Куликовская-Романова никогда не забывала пристегнуться. Она была абсолютно спокойна.
– Машина застрахована? – деловито спросила она.
Онтонов отрицательно покачал головой.
– Впрочем, нет – не знаю точно. Машина ведь не моя. Но боюсь, что речь сейчас пойдет не о том, чтобы они компенсировали наш ущерб…
С двух сторон москвича внезапно открылись двери.
– Ты что же это, гад, делаешь? – услышал Онтонов. – А ну, вылезай!
– Как вы смеете?! –
– А ты, старая, нишкни! Сиди и не рыпайся! – гаркнул один из нападавших.
Онтонов медленно отстегнул ремень и сказал перед тем, как выйти:
– Не волнуйтесь, Ольга Николаевна! Все будет хорошо.
– Я и не волнуюсь, – ответила она.
– Я тебе, гад, сейчас покажу «не волнуйтесь»! Ты, сука, у меня надолго попал!
Онтонова за рукав схватил здоровенный парень с прической под «табуретку» – типичный бандитствующий «качок», и потащил его из машины. И только выйдя из машины Онтонов с еще большим ужасом обнаружил, что на «качке» – форма лейтенант милиции, а на груди у него – бляха ГАИ. Его напарник, блокировавший дверь москвича со стороны Куликовской-Романовой, тоже оказался гаишником, но с погонами сержанта.
– Уберите руку, – попросил Онтонов. – Отпустите меня. Давайте разберемся спокойно.
– Тебя, падло, я сейчас успокою! Надолго! Лет на десять без права переписки!.. Я тебя так успокою, что и место на кладбище тебе не понадобится! В консервной банке уместишься.
Другой гаишник, к которому повернулся Онтонов, насмешливо кивнул: да, так и будет.
Онтонов сбросил руку сержанта и подошел к мерседесу. Судя по государственному номеру, машина не милицейская. Это хуже.
Вид иномарки привел Онтонова в ужас. Левое крыло мерседеса было смято, на асфальте сверкали осколки разбитой фары и желтого плафона указателя поворотов. Но это еще ничего. Но из-под машины вытекал густой черный ручеек. Вот это было самое страшное: у мерседеса поврежден мотор.
– Послушайте, – умоляюще заговорил Онтонов. – Вы же прекрасно видели, что я начинал двигаться на зеленый свет. Следовательно, вы пошли на красный! Я понимаю, вы, наверное, на ответственном задании, наверное, нарушителя преследовали… Но я же не виноват, и вы это знаете!..
– У тебя че, козлина, гляделки полопались? – возмутился гаишник. – Это ты, дерьмо собачье, попер на красный! И я твое нарушение зафиксировал!
– Вот этого говорить не надо! – возразил Онтонов. – Наверняка есть ведь еще другие очевидцы.
– «Очевидцы»! – расхохотался гаишник. – Где твои очевидцы?! Бабулька твоя? Так она не может быть очевидцем. Она твой пассажир! Она – лицо заинтересованное!.. Ее никто не будет слушать. А у меня – да: очевидцев целый вагон!
Онтонов изумленно оглянулся. За его спиной стояли еще два таких же «качка», но в штатском.
– Вот они все видели! Что вы видели, граждане?
Один указал пальцем на Онтонова и, четко выговаривая каждое слово, заявил:
– Этот гражданин, который является водителем вот этого москвича, начал двигаться на перекресток после того, как для него загорелся красный свет. А пострадавший мерседес в это же время медленно начал движение на зеленый сигнал светофора. Мы с моим товарищем совершенно случайно оказались около места дорожного происшествия и все лично видели своими глазами в подробностях. А теперь этот гражданин, – он снова указал пальцем на Онтонова, – угрожает водителю пострадавшего мерседеса и требует от него деньги.
– И
– Да, своими собственными, – подтвердил другой свидетель. – Мы все очень хорошо и ясно расслышали, как водитель москвича, грубо нарушившего правила дорожного движения, оскорблял водителя вот этого пострадавшего мерседеса, который оказался офицером милиции, угрожал ему расправой и требовал три тысячи американских долларов. Кроме того, водитель москвича находится в нетрезвом состоянии. Мы это видим и свидетельствуем, что от него пахнет алкоголем.
– Все правильно, – кивнул качок. – Ты понял, что видели и слышали очевидцы, случайно проходившие мимо?
Онтонов схватился за сердце и прошептал:
– Да вы что, ребята, шутите? Какой алкоголь?
– Какой-какой!.. – раздраженно бросил гаишник. – Такой! Ты отказался проехать с нами на экспертизу – значит, пьян!
Но Онтонов постепенно приходил в себя.
– Нет! – твердо заявил он. – Со мной ваш номер не пройдет. Я хочу поехать на экспертизу! Будем вызывать ГАИ.
– Ты что это, козел себе позволяешь? – лейтенант схватил его за лацканы пиджака и затряс. – Какое ГАИ? Ты уже вызвал! ГАИ уже здесь! А ты, сволочь, отказываешься подчиниться представителю органов правопорядка и пытаешься оказать сопротивление, за что получишь дополнительный срок! Вы все слышали и видели, граждане очевидцы? – обратился он к «очевидцам». – Он опять угрожает работнику милиции! Он вынуждает меня прибегнуть к самозащите! – и, швырнув Онтонова на капот москвича, выдернул из-за пояса пистолет, приставил его дулом к виску Онтонова и больно надавил. – Будешь платить? Или в тюрягу решил сесть?
– Убери, – сказал Онтонов. – Себе же хуже делаешь.
– Ну, наглец! – удивился качок. – Граждане, очевидцы, слышали? Снова угрожает! Сейчас будем составлять протокол. Не расходитесь.
«Очевидцы» и не собирались расходиться. Онтонов понял, что они роль свою знают хорошо. Он повернул голову и умоляюще попросил:
– Не надо протокола… И уберите пистолет. Я согласен…
Гаишник сунул пистолет в кобуру и подобрел.
– Ну вот, – сказал он примирительным тоном. – Поумнел? Да?
Онтонов стоял, прислонившись к москвичу и молчал. По бледному лбу его стали ручьи холодного пота.
– Отвечай, когда тебя представитель власти допрашивает! – рявкнул лейтенант.
– Да, – с трудом выдавил из себя Онтонов. – Поумнел…
– Ну, вот видишь! Как все просто. Не стоило нервы трепать себе и работникам правоохранительных органов. Так! – гаишник перешел на деловой тон. – Если хочешь уехать сейчас и живым и пить пиво сегодня в собственной квартире, можешь заплатить прямо здесь!
– И сколько же ты… Сколько вы хотите?
Гаишник поразмыслил, глянул на небо, почесал бритый затылок и махнул рукой.
– Ладно! Жалко мне тебя. Наверное, не хотел ты в меня влетать. Так что по минимуму: ты попал на пять тонн.
– Сколько?
– Пять тысяч!
Онтонов подумал.
– Итак, вы хотите, чтобы я заплатил за аварию, которую вы мне подстроили, пять тысяч рублей…
Гаишник едва не упал от смеха.
– Граждане! Очевидцы! Вы слышали? – сквозь смех сказал он. – Этот дорожный бандит продолжает оскорблять правоохранительные органы. Он хочет отделаться деревянными!.. Пять тонн зеленых! – заорал он прямо в ухо Онтонову. – Долларов! Американских!