Насмерть

Громов Борис Николаевич

— Миш, слушай, а что это у них там, пожар что ли? — подал голос Стельмашок, ткнув пальцем в сторону дыма.

— Вряд ли, — поморщился я. — Если б пожар, то кроме дыма еще и зарево видно было бы. Скорее — «самогонные аппараты» керосинят.

— Кто? — явно не понял ходок.

— Что, — поправил его. — Кустарный нефтеперегонный завод. Работает по принципу деревенского самогонного аппарата. Бак, змеевик, нагрев, конденсация. Все элементарно. У нас, на Терском Фронте, даже дикие Непримиримые такие строить умели. А до них, еще до Большой Тьмы, в тех краях народ тем же на жизнь зарабатывал. Бензин, правда, так себе выходит, но с другой стороны, а кому сейчас «девяносто пятый» нужен? «Восьмидесятый» и дизелягу нормальную при грамотном подходе там выгнать можно, если не халтурить.

— Погоди, а тут нефть разве есть? — это уже Толя.

— Ты по сторонам «башней» води, Анка-пулеметчица! Есть тут нефть, есть. Правда,

с добычей напряженно: если сохранилось оборудование, что до Большой Тьмы установили, то качают. А если нет? Вокруг-то погляди… Много ли в таком аду уцелеть могло? А новое построить — задачка та еще. Это ж буровая вышка, трубы, насосы… Целый комплекс. Такое по нынешним временам только крупный анклав потянет, но никак не банда, пусть и большая. Зато кроме нефти тут есть еще горючие сланцы. Причем — очень много. И добывать их, как тот же каменный уголь, открытым способом можно, в карьере. Хочешь — экскаватором, а хочешь — лопатой и кайлом. На что фантазии и возможностей хватит. А из сланцев этих какой-то там сухой перегонкой, кажется, если не путаю ничего, получают что-то вроде смолы, которая по всем своим свойствам почти как нефть.

— Да ладно?!

— Вот тебе и ладно. Это еще что. Я где-то читал, как то ли на Аляске, то ли в Канаде бензин вообще из песка делали.

— Чего? — это уже все мои спутники дружно выразили свое недоверие.

— Того. Там какие-то пески особенные были, битумные. Вот их тоже как-то там обрабатывали, выпаривали, или еще чего, и тоже получали какую-то фигню, на нефть похожую. Ну, а уж из нее — бензин.

— Офигеть, чего только на свете не бывает, — восхищенно присвистнул Стельмашок.

— Скорее уж — не бывало, — хмуро отозвался я.

М-да, что-то окружающие виды, да еще и в стремительно сгущающихся сумерках, снова на грустные мысли наводят. Какую ж землю мы, идиоты, дружно просра… Ай, ладно, что толку себе нервы трепать. Все равно от меня и тогда ничего не зависело и сейчас того, что случилось, я изменить не смогу при всем желании.

О приближении к торговому городку Нефтянке мы узнали заранее. Сначала заметили на обочине на удивление хорошо сохранившийся синий дорожный указатель «Нефтегорск», на котором кто-то прямо поверх изначальной надписи вывел черной краской большими и почти ровными печатными буквами: «янка» поверх «егорск». И получилось — «Нефтянка».

— Слушай, Горелый, так что, эта ваша Нефтянка — бывший Нефтегорск? — снова вызываю я по рации нашего провожатого.

— Не, Нефтянку, считай, с нуля построили. На ее месте раньше, до войны, какой-то небольшой поселок был. Этот, мля, городского типа. Нефтегорск он еще дальше по этой дороге. Только в нем жить желающих немного, это ж кладбище натуральное, только жмуры на нем так неприкопанные и валяются. Могильник, сука. Туда только за ништяками разными катались. А жить там — да ну на хрен! Совсем на голову нужно трехнутым быть.

Чуть позже, километров через семь-восемь после поворота, мы увидели в темноте впереди ровное и довольно сильное свечение. Такой купол света по ночам всегда висит над городами и поселками. И уже когда видны стали огни за стенами городка, в свете фар мелькнул здоровенный, явно самодельный плакат, гласивший: «Добро пожаловать в Нефтянку — самый лучший городок на свете!» Ну, с данным утверждением я б, конечно, мог и поспорить, но зачем? Как известно, реклама — двигатель торговли. А тут именно торговлей и занимаются. Так чего ж еще от здешних ждать? Правда, судя по тому, что вокруг приветственной надписи рукой явно небесталанного художника были нарисованы силуэты бутылки и бокала, из каких когда-то мартини пили, нескольких игральных карт веером и замершей в завлекательной позе девицы с малость гипертрофированными достоинствами фигуры, Нефтянка обещала путникам не только возможность что-то купить или продать. Все это явно намекало еще и на то, что в «самом лучшем городке на свете» путника ждут еще и всевозможные развлечения. М-да, времена меняются, весь мир едва не погиб, а вот натура человеческая так и не изменилась.

Оборона городка, кстати, совершенно не впечатлила. Со стороны глянуть — очень слабенькое подобие не то что Червленной в ее лучшие дни, а скорее, родового гнезда Ильяса Байсарова — селения Дай. Примерно трехметровые стены, сложенные, похоже, из всего подряд, что под руку попадалось. Тут тебе и блоки бетонные, и кирпичная кладка, и панели стеновые, и железнодорожные металлические контейнеры, и корпуса автобусов с заваренными листами железа окнами. А в этих явственно выделяющихся заплатках — горизонтальные щели бойниц. Со стен светят в разные стороны несколько мощных прожекторов. Видимо, именно их свет мы издалека и заметили, потому как сам город за крепостной стеной освещен куда скуднее: так, горят кое-где фонари, и помаргивают несколько пародий на неоновые вывески. По верху стены

густо намотаны спирали «Егозы» и нити обычной колючей проволоки, видны пулеметные гнезда и выложенные из железобетонных блоков огневые точки для чего-то крупнокалиберного, в темноте, да еще и с бьющими прямо в глазах лучами прожекторов, не разглядеть, чего именно. Метрах в пяти перед стеной — довольно широкий и глубокий, но какой-то не шибко ухоженный, с осыпающимися стенками, ров. Он, видимо, окружает городскую стену по периметру. Ворота сделаны подъемными, как в средневековых рыцарских замках, опустили — мост через ров, подняли — еще одна воротина, что, на мой взгляд, та еще глупость. Это когда у воюющих сторон оружия серьезнее лука или арбалета не было, такая схема вполне работала. А вот после появления артиллерии… Но, как известно: хозяин — барин. Нравится им так — да ради бога. Кстати, несмотря на то что на дворе поздний вечер, почти ночь, ворота опущены.

Перед въездом на мост, похоже, сделанный из обрезанной железнодорожной платформы, нас остановили пятеро разномастно вооруженных здоровых лбов в кожаных куртках и штанах. У двоих — автоматы, старые добрые «окурки»-АКСУ, у одного — какой-то дробовик помповый, вроде иностранный, но какой именно — мне в темноте не видно, да и не шибко-то я в них разбираюсь, честно говоря. Еще у одного обычная «Сайга» двенадцатого калибра. Последний, лысый, как Котовский, здоровяк в возрасте под полтинник, а может и чуть больше, который, судя по манере держаться, в этой пятерке старший, вооружен «Бизоном». [57] М-да, про те многочисленные выгоды, которые дает подразделению единообразие в вооружении, тут, похоже, даже не слышали. Кто в лес, кто по дрова, партизанский отряд батьки Ковпака, честное слово! Похоже, какой-то аналог милиции или городской стражи. А может, в американском стиле, шериф здешний с помощниками. На серьезных бойцов они явно не тянут — слишком уж большие. Нарастили, понимаешь, дурного мяса, да еще и сала сверху. Спору нет, ударом такого кулака, да еще при их-то массе, пожалуй, лошадь с копыт свалить можно. Легко. Но, вот беда — лошадь ни уклониться, ни блок поставить, ни сдачи дать не умеет. Так что, габариты здешних охранников могут впечатлить только человека, от различных ногодрыжеств и рукомашеств весьма далекого. С другой стороны, кто знает, может, они стреляют, как ковбои из вестернов? Видел я когда-то в Интернете ролики с разных забугорных стрелковых соревнований. Далеко не все тамошние участники выглядели спортивно сложенными атлетами. Скорее — наоборот, очень многие были вполне мирного вида упитанными, если не сказать — толстыми, дядьками. Но стреляли так, что меня, человека полтора десятилетия провоевавшего и с оружием чуть ли не в обнимку спавшего, аж зависть брала.

57

«Бизон» — российский пистолет-пулемет, разработанный по заказу МВД на основе конструкции автомата АКСУ (от которого заимствованы ствольная коробка и до 60 % остальных деталей), однако автоматика работает за счет энергии отдачи свободного затвора. Отличительной особенностью этого пистолета-пулемета является цилиндрический подствольный магазин на 64 пистолетных патрона калибра 9x18 мм.

Стоявшие на воротах лбы Горелого явно знали и лишних формальностей разводить не стали. Задав ему пару вопросов, пожилой амбал с «Бизоном» дал ему отмашку рукой, проезжай, мол. А вот мою машину притормозил.

— Первый раз у нас?

Взгляд у мужика внимательный, цепкий, словно у хорошего опера из уголовного розыска. С другой стороны, ему в двенадцатом году лет двадцать пять было, наверное. Кто знает, чем он занимался до того, как всему вокруг полная и бесповоротная хана настала? Не исключено, что мы с ним коллегами были. Опять же, его теперешняя должность сама за себя говорит. Конечно, на руинах разрушенного мира приключиться могло всякое, и учитель пения мог стать кровожадным бандитом, а тихий и скромный банковский клерк — бесстрашным борцом с преступностью, но такие метаморфозы все же — явление редкое. Обычно же человек занимается тем, к чему у него есть внутренняя предрасположенность. Вот у этого — порядок поддерживать. Так что, подозреваю, что он и до Большой Тьмы тем же самым занимался.

— Первый, — не стал отрицать я.

А зачем врать? Думаю, этот дяденька всех здешних завсегдатаев не только в лицо, но и по именам знает.

— А старший у вас кто?

— Я старший, Михаилом зовусь.

— Понятно. Ну, а я — Владимир Сергеевич Прохоров, начальник городской стражи Нефтянки.

Хм, гляди-ка, угадал. Действительно стража.

— Хотя меня народ по-разному величает, — продолжает тот. — Кто начальником охраны, кто — шерифом. По мне — хоть горшком назови, но ежели я что сказал — послушайся и сделай, тебе же лучше будет. Доступно объясняю?