Насмешка

Цыпленкова Юлия

Гален Второй прошелся по зале чеканной походкой. Затем вернулся на свой трон и теперь в задумчивости взирал на своего наместника. Государь знал историю первого супружества Ренваля, знал, как тяжело тот пережил смерть Анибэль, знал, что вместе с ней умер и тот Ландар Ренваль, каким его успел узнать Гален, еще будучи наследным принцем. Так же знал он и то, что старый приятель по юношеским забавам все еще помнит ту, что не оценила его любви, потому не был удивлен тем, что Ландар тянет с новой женитьбой. А когда Ландар сообщил, что нашел лаиссу, что заменит утрату, Гален Второй искренне порадовался за своего наместника. Правда, увидев юную красавицу, король почувствовал некоторые опасения, считая, что старый товарищ совершает прежнюю ошибку. И вот, пожалуйста, израненная душа сама себя загнала в ловушку. Если лекарь подтвердит девство…

— Проклятье, Ландар! — прогремел возглас короля. — Ты хоть понимаешь, что натворил?! Зачем ты все это затеял?!

Нечистый… Я готов задушить тебя собственными руками.

Ренваль посмотрел на государя, невесело усмехнулся и подошел ближе.

— Мой господин вправе сделать со мной все, что посчитает нужным. Прикажите, и я положу голову на плаху, — сказал он. — Лишь об одном прошу вас.

— О чем? — поморщившись, спросил Гален Второй.

— Я прошу позволения биться с Гаэрдом Дальвейгом в смертельном поединке, — ответил Ландар. — Я признаю свою вину. Был намеренный оговор рода Магинбьорн в отместку за то, что юная лаисса посмеялась надо мной и выставила дураком прилюдно. И то, что был жесток и несправедлив к своей супруге, не сразу разглядев, что пылаю отнюдь не жаждой мщения, тоже признаю. Как признаюсь в том, что позволил прошлому господствовать над настоящим и будущим. Я круглый дурак, государь. Нашел и упустил вторую любовь в своей никчемной жизни. Мне более не в чем запираться. Я готов прилюдно признать навет и покаяться перед Святыми. Но прошу лишь о том, чтобы мне отдали жизнь того, кто стал возлюбленным моей супруги. Как муж, я все еще имею на это право. Смертельный поединок, государь — это все, о чем я хочу вас просить. Я прошу Суда Святых!

Король изумленно взирал на своего наместника. Он ожидал мольбы о снисхождении, покаяние и просьбу не позорить имя его рода, но тот отказал сам себе в возможности помилования. Гален знал своего подданного намного лучше многих. Может, он и не обладал даром прабабки, но умел видеть людей не хуже, чем его прадед. И венценосец знал, что Ландар Ренваль не подлец и не мерзавец. Он исправно служил своему королю эти долгих двадцать лет, не вызывая монаршего гнева. Бывали и разногласия, но чтобы наместник впал в немилость — никогда.

А еще было покушение на государя лет десять назад, когда тот отправился с посольством в одно из соседних королевств. Дружественный визит, не более. Гален сам выбрал себе сопровождение, и Ландар вошел в число тех, кого король наделил особой милостью, взяв в свою свиту. На третий день посольства какой-то безумец метнулся к Валимарскому правителю, сжимая в руке кинжал. Увидел его и заслонил собой короля именно ласс Ренваль, получив в результате удар ножом в грудь. Ландар выжил, а Гален Второй поклялся ему в вечной дружбе. И ничего до этого дня не омрачало взаимоотношений короля и его наместника, двух старых друзей. Монарх почти никогда не отказывал Ренвалю в его просьбах, они были так редки… И все-таки:

— Нет.

— Что? — потрясенно переспросил Ландар. — Государь…

— Нет! — гаркнул король. — Род Дальвейг находится под защитой рода Корвель. Под личной защитой всего моего рода, Ландар, слышишь?

Теперь и Гаэрд изумленно взирал на государя. Гален устало прикрыл глаза.

— Уже пятьдесят лет мы покровительствуем вашему роду, Гаэрд, — негромко произнес король. — Думаю, вы догадываетесь о причине, по которой стали столь важны для всего Валимара и остального мира.

— Да, государь, — склонил голову Гаэрд. — И уж коли речь зашла об этом, могу ли я просить вас уделить мне немного времени наедине? Разговор касается того самого дела.

— Идемте.

Ласс Дальвейг и король отошли в сторону. Ландар в оцепенении следил за ними, все еще не веря, что король отказал ему в его просьбе. Суд Святых! Над ним не властен никто, и государь не вправе вмешиваться, но он вмешался! Проклятье, ему ведь так мало было нужно, один точный удар мечом, а дальше, хоть в темницу, хоть на плаху, хоть с торбой по миру. Но добровольно отдать свою жену другому? Невозможно! Столько противоречивых чувств нахлынуло сейчас на королевского наместника. И, не выдержав их напора, Ландар упал на ступени возвышения, ведущие к трону, и издевательски расхохотался.

Все потерял, все! Власть, богатства, почет, доброе имя, честь, жену… опять. Да к Нечистому все! Власть, богатства, почет, доброе имя, все к Нечистому. Одного было жаль, так и не узнал, что значит быть счастливым с той, кого полюбил всем сердцем. Хотел все исправить, а исправлять уже нечего. Гнался за тенью, искал выход, надеялся на чудо, а чудо повернулось к нему совсем иным местом.

— Дурак, — сквозь хохот выдавил Ландар, — обычный круглый дурак.

— Ваше Величество, — появление королевского лекаря и благородной лаиссы, на чьих устах играла счастливая улыбка, уже не стало потрясением.

Король вернулся к своему трону, не глядя на наместника, сидевшего, закрыв лицо ладонями. Гален кивнул лекарю, и тот, низко поклонившись, произнес:

— Благородная лаисса чиста, как первый снег. Девство ее не нарушено.

— Свободен, — сухо

велел государь, после поднялся по ступеням и сел на трон, вновь оглядев всех присутствующих. — Королевское решение неизменно, когда нет иных доказательств. Однако я получил единственно доказательство, искупающее все прежние обвинения. Церковь уберет запись о свершившемся венчании и будет считать союз ласса Ландара Ренваля и лаиссы Лиаль Магинбьорн не состоявшимся, по причине того, что брак не был узаконен естественным образом. Лаисса осталась девицей и не понесла от своего бывшего супруга. Отныне лаиссе Ренваль возвращено ее родовое имя, и она вольна вступать в новый союз с тем, кого ее род посчитает достойным. Так же роду Магинбьорн будет возвращено его доброе имя королевским указом, оглашенным на площадях во всех больших городах Валимара. — Король ненадолго замолчал. — Что касаемо поединка между лассом Ренвалем и лассом Дальвейгом. Своим королевским решением я запрещаю сим благородным лассам сходиться, как в смертельном поединке, так и в поединке до первой крови, ибо правы и виноваты одинаково оба, что взаимоисключает претензии друг к другу. Ласс Дальвейг, ваши собратья будут освобождены и отправятся с вами. Так же я даю вам в сопровождение своих ратников численностью пятьдесят мужей. Враги миру и покою Валимара, называемые Последователи Нечистого, взятые под стражу, будут казнены в своей темнице. Так же будут выявлены и казнены на месте остальные нечестивцы без долгих разбирательств — их вина доказана и оправданий не имеет. — Король вновь замолчал. Теперь его взгляд остановился на Ландаре, вновь стоявшем на ногах. — Ласс Ландар Ренваль, ваша вина доказана и не подлежит сомнению. Однако я не могу допустить, чтобы имя моего наместника было запачкано обвинением в заведомой лжи. Да, ласс Ренваль, к сожалению, или к счастью, но вы один из лучших моих наместников, и я не буду жертвовать целой провинцией, назначая нового управляющего. Однако вам запрещено покидать пределы Неста, запрещено приближаться к замку Магинбьорн и его обитателям, запрещено видеться с девицей Магинбьорн, запрещено мстить мужчинам ее рода или же ее новому избраннику. Так же вам запрещено появляться в столице и в моем дворце. Все дела вы будете вести через гонца и вашего поверенного. Так же я лично найду вам новую супругу, и вы, наконец, оставите после себя наследника, который займет ваше место, когда достигнет положенного возраста, несмотря на то, будете вы живы, или же нет. Ваша верность государю и Валимару неоспоримы, потому вы будете жить и здравствовать. И все же я настоятельно требую, чтобы вы оставались и дальше послушны и верны мне, ласс Ренваль. Иначе вы получите то, что просили — эшафот. Помните, что вы последний Ренваль, и на вас закончится род, ежели вы не возьметесь за ум. Как властелин Валимара, я не могу допустить бесславное угасание столь древнего и доблестного рода. Фасгерд вы покидаете немедленно, забрав своих людей из темницы, я освобождаю их, как и собратьев ласса Дальвейга. Впрочем, для меня осталась одна неясность. Что связало вас с врагами всего сущего? Об этом вы расскажите мне после оглашения моего решения. — Гален Второй отвернулся от своего наместника и теперь смотрел с легкой укоризненной на сияющую Лиаль и Гаэрда, державшихся за руки. — Лиаль Магинбьорн, вы остаетесь в моем дворце до той поры, пока ваш жених не сможет взять вас под свою защиту. Ласс Ригнард Магинбьорн, вы, как мужчина рода благородной лаиссы, так же можете остаться при дворе и оберегать сестру, сохранив ее для суженого, одобренного вами. Вы двое останетесь неприкосновенны, как для чужих нападок, так и злых языков. Я принял такое решение, дабы защитить вас от ласса Ренваля, и ласса Ренваля от себя самого. Время остудит его голову, и разум вернется к моему наместнику. Гаэрд Дальвейг, по окончании вашего дела, вы сможете забрать свою невесту и ее брата. Куда вам направиться, вы решите сами. Надеюсь, летом узнать, что ваш союз единения свершился. На этом все. Ландар, за мной.

И король, уже не останавливаясь, покинул залу для аудиенций. Ренваль последовал за государем, но остановился и обернулся к Лиаль. Короткое мгновение он смотрел на нее тоскливым взором, затем горько усмехнулся и произнес:

— И все-таки я полюбил тебя, Лиа, — после исчез за закрывшимися дверями.

Ригн обнял за плечи сестру, не выпускавшую ладони возлюбленного, взглянул поверх ее головы на друга и сказал:

— Смотри, Гаэрд, засомневаешься, отдам Лиаль какому-нибудь высокородному лассу…

— Обещание трепки все еще в силе, — ответил Гаэрд. — И ты ее вполне заслужил.

— Хватит болтать глупости, братец, — сурово взглянула на Ригнарда сестра и вновь повернулась к Дальвейгу. — Я буду ждать тебя.

— И я вернусь, душа моя, — улыбнулся ей Гаэрд.

— Мое сердце бьется только для тебя, Гаэрд Дальвейг, — прошептала благородная лаисса, глядя в глаза возлюбленного.

— Живу лишь тобой, — так же шепотом ответил ей мужчина, склоняясь к девичьим устам.

— А вот это уже лишнее, — сурово окликнул их Магинбьорн, втискиваясь между сестрой и другом. — Летом нацелуетесь.