Насмешка

Цыпленкова Юлия

— Друг мой, остынь, — произнес Дальвейг, перехватывая поводья коня Магинбьорна. — Нам сейчас не до драк.

Ригнард взглянул на товарища исподлобья, явно несогласный с ним, но все же кивнул и вернулся к сестре, с тревогой следившей за развивающейся ссорой. Наглец полуобернулся и осклабился, словно намеренно еще больше задирая молодого ласса.

— Ну и где твой клинок, святоша? — вопросил он, но наткнулся на прямой взгляд Дальвейга.

— Или вы закроете рот, или же будете иметь дело не с одним клинком, — ответил ему Гаэрд.

Ратники из обозной охраны

подтянулись ближе, недвусмысленно поглаживая рукояти своих мечей, и нахал отвернулся, не желая продолжать опасной ссоры.

— Еще бы извинения принес, — буркнул Ригн.

— Не надо мне никаких извинений, — передернула плечами Лиаль, больше она не скрывалась за немотой. После стычки в лесу этого не требовалось. — Святые воздадут всем по заслугам.

На том и успокоились. А вскоре можно было продолжить путь, и до Брила уже не было задержек. Только у городских ворот вновь выстроилась очередь на въезд. Зимняя ярмарка была не менее популярной, чем летняя, и попасть на нее хотели многие, зная, что можно неплохо заработать. Эта ярмарка устраивалась в честь дня рождения долгожданного сына градосмотрителя, и на нее съезжалось множество народа. Бывало, что и столичная знать подтягивалась, желая развлечений. Даже Его Высочество, ненаследный принц и наместник Провинции Корвель, не брезговал посещением Брила в эти дни, принося высочайшее поздравление от своего царствующего кузена и пожелание долгих лет жизни. С наместником приезжали его племянники, включая детей Его Величества — наследного принца Десмунда, его брата и двух сестер.

Наместник, такой же мощный великан, как и все Корвели, с громким хохотом катался вместе с племянниками с высокой насыпной горки, участвовал в гонках на санях, запряженных двойкой лихих коней. Не пропускал и прочих забав, которыми радовал своих гостей городской смотритель. И все эти дни шла ярмарка, наполненная разнообразием товаров, представлением циркачей и актеров, которым и холод был не холод, потому что зеваки не скупились на щедрую награду.

Хёрт повел свои возки к Торговым воротам, где проезжали купцы с товарами. Заметив длинную вереницу из саней и возков, Гаэрд Дальвейг поднял руку, останавливая их обоз.

— В чем дело, господин? — спросил купец, выглядывая из своего возка.

— Едем к Главным воротам, — велел Дальвейг, поворачивая Ветра.

— Нас не пустят, — возразил Валдар.

— Посмотрим, — коротко ответил ласс и первым направился к главному въезду в город.

Хёрт почесал в макушке и подозвал одного из своих помощников, велев, на всякий случай, занять для них место в веренице обозов. Тот кивнул и поспешил к Торговым воротам, остальные направились за Гаэрдом. Ласс Дальвейг подъехал к воротам и поманил к себе старшего стражника.

— Милости Святых, — поклонился стражник.

— Милости Святых, — кивнул Гаэрд. — А скажи-ка мне, славный страж, не было ли тебе сегодня видения, что в твоих руках блестело золото?

Стражник прищурился, раздумывая, что могло понадобится от него благородному лассу, но не стал долго придаваться размышлениям и уверенно ответил:

— Привиделось, благородный господин,

как раз перед тем, как вам появиться.

— А знаешь ли ты, доблестный муж, что видения, посланные Святыми, непременно сбываются? — усмехнулся Дальвейг, и стражник важно кивнул, не преминув добавить:

— Когда Святые посылают в своем видении сразу пять золотых, то такое непременно сбывается.

— Должно быть, ты ошибся, — прищурился ласс Дальвейг, — в твоем видении было три золотых.

— Как можно, господин? — изумился пройдоха. — Святые не ошибаются.

— Святые не ошибаются, — согласился Гаэрд, — а вот человеческий глаз ошибается очень часто. Должно быть, ты так был преисполнен благодати, что увидел лишнего.

— Мой глаз верен, господин. Пять золотых было в моем видении. Я их видел, как вас сейчас вижу, — стоял на своем стражник, и Гаэрд вздохнул.

— Стало быть, то было ложное видение. Очень жаль, — он уже собрался развернуть Ветра, но старший стражник поспешил преградить лассу дорогу.

— Вот вы сейчас сказали, и я подумал — а ведь верно, три золотых было в моем видении. Должно быть, так ослепило сияние, что действительно почудилось лишнее.

Гаэрд пристально взглянул в плутоватые глаза стражника и весело рассмеялся. Он спешился и махнул рукой приближающемуся обозу. Страж возмущенно округлил глаза, торговые обозы было настрого запрещено пускать через Главные ворота. Он уже открыл было рот, но ласс вытащил из кошеля первый золотой.

— Запускай, — велел старший стражник, укоризненно глядя на Дальвейга.

— Первый золотой, — невозмутимо произнес молодой господин, когда мимо них проехал первый возок. — Второй, а вот и третий. Как видишь, Святые благоволят тебе, доблестный муж, — подмигнул Гаэрд, когда три возка въехали в город.

— Не ездят тут обозы, — проворчал стражник.

— Так ведь через них Святые золото не посылают, — заметил Дальвейг, забираясь в седло.

— А отряд? Святые мне еще серебро обещали, — оживился старший стражник.

— То не Святые, то Нечистый тебя смутил, — укоризненно покачал головой Гаэрд, трогаясь с места. — С каких это пор ратники благородного ласса данью облагаются? Святые не любят жадных, — назидательно произнес ласс и поспешил за обозом, уже сворачивавшим на боковую улочку, ведущую к торговому кварталу.

Дальвейг поравнялся с возком Хёрта. Купец высунул голову и широко улыбнулся.

— Как же ловко у вас, господин, выходит. Вам бы в торговлю, барыши бы сами к вашим рукам липли, любого уговорите, да вокруг пальца обведете, — с нескрываемым восхищением воскликнул Валдар.

— Что ж, будет нужда, займусь торговлей, — усмехнулся Гаэрд.

— Хотя, — задумался купец, — коли вас удача любит, еще барыш весь соберете, другим не оставите.

— С тобой поделюсь, Валдар, — рассмеялся молодой ласс и вернулся на прежнее место, в голову обоза.

Вскоре они доехали до Ярмарочной площади, где уже занимали места купцы и торговцы, успевшие прорваться в город. Гаэрд остановил Ветра и спешился. Следом за ним спешились и остальные всадники. Валдар грустно улыбнулся.